Хроники мегаполиса (сборник)

– Боже упаси, Димочка. «Серьезно» – лексикон девочек-пэтэушниц. Что с тобой?

– В общем-то ничего особенного, – мямлит. – Только среди, тэк-скэть, сотрудников компании имеет место тотализатор… когда Дымко надоест с тобой трахаться?

– И большие ставки? – интересуюсь.

Кажется, бравый криэйтер удивлен. А какой реакции он ждал, интересно?

– Я тебе скажу по-товарищески, – говорю. – Предупрежу, когда надумаю его бросить… Только выигрыш пополам, идет?

Елена

Звонок в дверь. Я никого не жду.

Иду в прихожую, готовая к обычной череде «ктотамов» и вариаций на тему «почта», «счет за квартиру» и прочее. В последний момент – в самый-самый последний, когда рот уже открылся для первого «ктотама», когда уже потянулась, чтобы заглянуть в глазок, – в этот самый последний момент интуиция вдруг говорит мне: стоп.

Замираю.

За тонкой небронированной дверью – шелест, вроде бы как целлофана. Втягиваю ноздрями воздух; нет, запах одеколона не чувствуется, это же не дымовая шашка, чтобы через двери благоухать…

Снова звонок. Я стою почему-то на цыпочках и сдерживаю дыхание.

Тот, кто за дверью, чует мое присутствие. Неуверенно спрашивает:

– Лена?

Хоть бы соседи не догадались вывалиться сейчас на лестничную площадку. И сообщить приветливо, что дома, мол, дома, и присоединиться к звонкам и стукам, и громко удивляться, почему хозяйка не открывает, и даже начать беспокоиться…

О, где ты, мой уединенный домик на необитаемом острове!

Прижавшись ухом к дерматину, слышу, как там, за дверью, набирают номер на мобилке.

В комнате звонит телефон. Снаружи отлично его слышно. Третий гудок, шестой…

Замолкает.

Ну все, думаю я, прижавшись к двери щекой. Теперь уходи.

– Лена, – говорит тот, что на лестнице. – Ты… чего, а?

Универсальный вопрос.

– Слушай… Я ведь прекрасно понимаю, что без приглашения и все такое. Выгляни на секунду – и все. Я даже в дом не войду…

Большое спасибо.

– Ленка, – говорит почти шепотом, и что-то такое в его голосе заставляет меня подобраться. – Что ты от меня прячешь? Скажи, не бойся…

Он не может меня слышать. Я даже не дышу. И пол не скрипит под моими ногами.

– Лена… Я хотел тебе сказать…

Закрываю глаза.

«И это снилось мне, и это снится мне, И это мне еще когда-нибудь приснится, И повторится все, и все довоплотится, И вам приснится все, что видел я во сне. Там, в стороне от нас, от мира в стороне Волна идет вослед волне о берег биться, А на волне звезда, и человек, и птица, И явь, и сны, и смерть – волна вослед волне»…

– Лена?

После паузы он снова набирает номер на мобилке. Но мой домашний телефон на этот раз молчит.

– Алло? – говорит он. – Лена? Ты где?

Выслушивает ответ.

– Извини, – говорит наконец. – Я почему-то думал, что ты уже дома… Не догадался набрать мобильный…

Снова выслушивает ответ.

– Хорошо, – соглашается. – Ну, пока.

Выключает трубку, но не уходит, а какое-то время стоит. Я его не вижу и не понимаю, почему он все еще здесь.

– И повторится все, – бормочет он саркастически. – И все довоплотится…

Вздрагиваю. Слышу, как он спускается по лестнице, и как в его руках трещит тугой целлофан.

Лена

– А тебе подарок!

– Еще один заяц? Или на этот раз мишка?

Вытягивает из заначки альбом Ван-Гога.

Смотрю без восторга:

– Знаешь что, подари лучше Холифилду, получится непристойный намек на их отношения с Тайсоном…

– Чего?

– …Посредством откушенного уха. Птица – курица, поэт – Пушкин, Ван-Гог – ухо… Кстати, это правда, что перед поединком соперники должны как следует друг друга выматерить?

– Да?

– Мужская психология. «Я съем его печень», «Я оторву его яйца», а вот некто Джон Руис сказал поизобретательнее: «Я буду гонять его, как сутенер гоняет девку»…

– Ты даже знаешь, кто такой Джон Руис?

– Витя, – говорю проникновенно. – Я вся растворилась в твоей жизни. Я уже даже понимаю, чем джеб отличается от хука…

Взвешиваю на руке альбом. Сколько он может стоить? Хорошая вещица. Слона им убить совершенно реально.

– Ленка… А ты не рисуешь? На досуге?

– С чего ты взял?

Он вдруг улыбается:

– «Там, в стороне от нас, от мира в стороне Волна идет вослед волне о берег биться, А на волне звезда, и человек, и птица, И явь, и сны, и смерть – волна вослед волне»…

Долго его разглядываю.

– Сам, что ли, придумал? – интересуюсь наконец.

Он пытается понять, шучу я или нет. Иногда мне кажется, был бы у него рентген-аппарат – уже просветил бы меня насквозь, выискивая темные (или белые?), никак не понятные ему пятнышки…

Смотрю на часы. Разыскиваю на диване пульт, без разрешения хозяина включаю телевизор; на экране кто-то кого-то режет, и я переключаю канал. Идет родная заставка; вот так-то лучше.

– Ты так и не смотрел мою программу? – спрашиваю невинно.

* * *