Хроники мертвых

— Буду с вами предельно откровенен. Премьер-министр хочет, чтобы вы повлияли на Трумэна. Отношения, прямо скажем, натянутые. Правительство собирается поручить ведение переговоров вам. С сегодняшнего дня мы формально отходим от дела. Американцы предложили передать им все материалы целиком. После жарких дискуссий мы согласились. На самом деле они нам не нужны. У американцев наверняка полным-полно идей по этому поводу, но, честно признаться, мы даже слышать о них не хотим. Сейчас нужно всерьез заняться восстановлением страны. Мы не имеем права отвлекаться на другое. Вы сами понимаете, потребуются непредвиденные расходы и сохранение секретности. А если утечка информации, что тогда? Думаю, ситуация ясна. Но есть один момент. Надо как-то решить вопрос с профессором Этвудом и остальными. Мы просим вас взять этот вопрос под контроль не как руководителя оппозиции, не как политического деятеля, а как нравственного лидера!

Черчилль все это время кивал.

— Умно. Очень умно! Вероятно, ваша личная идея, Бевин. Думаю, я поступил бы так же. А вы даете гарантию, что впоследствии это не будет использовано против меня? Я собираюсь на следующих выборах разбить вас в пух и прах, и было бы нечестно с вашей стороны торпедировать меня ниже ватерлинии!

— Гарантирую, такого не будет, — ответил Бевин. — Решение проблемы важнее политики.

Черчилль, поднявшись, потер ладони.

— Тогда я согласен. Я позвоню Гарри утром, если вы все подготовите, а затем займусь профессором Этвудом.

Бевин прочистил горло.

— Надеюсь, с профессором вы встретитесь раньше. Он ждет в коридоре.

— Профессор здесь? Хотите, чтобы мы пообщались прямо сейчас? — недоверчиво уточнил Черчилль.

Бевин кивнул и быстро встал, как будто собирался сбежать.

— Оставляю вас с ним, а сам лично отчитаюсь перед премьер-министром. Генерал-майор Стюарт будет вашим помощником. Он прикреплен к вам до окончания дела. Все материалы собраны на территории Великобритании. У вас есть еще вопросы?

— Пока нет.

— Спасибо! Благодарю вас от лица правительства.

— О, ну конечно! Все будут мне благодарны, кроме жены. Если опоздаю к ужину, мне несдобровать, — сказал Черчилль. — Где там ваш Этвуд?

— Хотите с ним встретиться сейчас? В принципе я не настаиваю…

— Что значит, хотите — не хотите? Думаю, у меня нет выбора.

Джеффри Этвуд в растерянности сидел перед самым известным человеком на Земле. Благодаря полевым исследованиям профессор Этвуд оставался поджарым, однако землистый цвет лица говорил о нездоровье. В свои пятьдесят два года он выглядел по меньшей мере на шестьдесят. Этвуд поднес ко рту кружку чая с молоком, и Черчилль заметил, что у него дрожат руки.

— Меня насильственно держали взаперти почти две недели, — сказал Этвуд. — Жена, наверное, с ума сходит. Пятерых моих коллег также задержали. Среди них есть женщина. При всем уважении, премьер-министр, это переходит всякие границы! Один из моих сотрудников — Реджинальд Сондерс — погиб. Мы получили тяжелые психологические травмы…

— Да-да, — согласился Черчилль, — все это очень неприятно… Мне сообщили о мистере Сондерсе. Однако, думаю, вы понимаете, профессор, что дело необычное.

— Да, но…

— Чем вы занимались во время войны?

— Мои знания были направлены на пользу государства. Наш полк занимался каталогизацией предметов искусства, вывезенных нацистами из европейских музеев.

— Хорошо, очень хорошо, — ответил Черчилль. — А потом вы вернулись к научной работе?

— Да. Я профессор именной кафедры Баттеруорта в Кембриджском университете.

— Раскопки на острове Уайт — ваше первое полевое исследование после войны?

— Да. Правда, я бывал там до войны, но раскопки, о которых идет речь, проводились на новом участке.

— Понятно. — Черчилль взял портсигар: — Не желаете? Нет? Надеюсь, вы не против, если я закурю. — Он чиркнул спичкой и запыхтел, пока вся комната не наполнилась дымом. — Вы знаете, где мы с вами сейчас находимся, профессор?

Этвуд безучастно кивнул.

— Немногим непосвященным случалось побывать в этом кабинете. Я сам не думал, что вновь окажусь здесь, однако меня вызвали, чтобы разобраться с вашей проблемой.

— Я понимаю, к чему может привести мое открытие, — отчаянно запротестовал Этвуд. — Но свободу действий, как мою, так и моих коллег, нельзя ограничивать! Если это и проблема, то она надуманная.

— Не все с вами согласятся, — резко заявил Черчилль. Профессора испугала такая холодность. — Многое поставлено на карту. Приходится считаться со сложившимися обстоятельствами. Мы не можем допустить, чтобы вы опубликовали результаты в каком-нибудь журнале.

Этвуд закашлялся от сигарного дыма.

— Я только об этом и думал, после того как попал под арест. Не забывайте, что я сам сообщил правительству о находке. И я не собираюсь никуда сбегать или обращаться к газетчикам. Я готов подписать любые документы о неразглашении. Мои коллеги, конечно же, поступят так же. Таким образом все затруднения разрешатся.