Хроники металла (СИ)

Медленно синеватая жидкость в шприце убывает, где-то на задворках сознания вызывая уже даже не опасение, а панику. Рывком вытащив иглу, женщина как бы машинально помассировала место прокола пальцами и лишь когда увидела мгновенно затягивающуюся ранку, будто бы опомнилась. Её лицо снова приняло торжествующее выражение и, вновь окинув меня оценивающим взглядом, Эмилия по-хозяйски уселась мне на пояс. Пробегая пальцами по краям грудных пластин, начала практически незаметные, но прекрасно ощущаемые движения бедрами, с каждым разом все больше повышая интенсивность.

В это время внутри будто бы загорался пожар. Практически незаметное, легкое томление в районе паха с каждой секундой разрасталось. Казалось, даже металл в моем теле испытывает желание. «Подобное невозможно, нереально» — не мог смириться мозг. Пытаясь отстраниться от слишком чужеродных, искусственных ощущений, закрываю глаза, но спасительный транс никак не желает себя проявлять.

— Похоже, наш мальчик стесняется, — голос бестии в человеческом теле окончательно сбивает с концентрации. Чертовка сидела на нём уже без халата. Взгляд невольно скользнул по упругой объёмной груди с аккуратными темными горошинами сосков, плоскому животу и округлым, широким бедрам, что так своевольно расположились на паховой адамантовой пластине. Дерзкая улыбка и резкий толчок женскими бедрами, как контрольный выстрел, от которого разум совершенно покидает тело и понимание, что пластина брони неимоверно мешает.

Женщина же, то ли не заметив, то ли, что вероятнее, проигнорировав его состояние, продолжила свою пытку. Изогнувшись в спине, наклонилась практически вплотную — так, что кончики сосков практически касались моих губ. В этот момент мне безумно хотелось мстительно сжать их стальными зубами, но лишь мазнув грудью по щеке, бестия снова отстранилась.

Желание уже практически сводит с ума… что за дрянь вколола мне эта стерва? И, если уж ей так захотелось использовать меня как фаллоимитатор, то почему так медлит? Ласкает себя ладонями, облизывает губы, гортанно постанывает в такт движениям бёдер… От негодования из моих динамиков вырвался отчаянный рык, от которого полопались склянки на ближайшем столе.

— Вот, да! Именно так! — глаза женщины загорелись маньячным блеском, еще раз убеждая меня в её неадекватности. — Теперь можно и начинать, — практически ласково улыбнулась мучительница и потянулась к креплениям бронированных пластин.

Щелчок, и нагрудные пластины падают на пол. Покусывая губы, женщина немного приподнимается, открывая взору влажную дорожку на паховой пластине. Бестия тянется к ней рукой, но в последний момент, явно издеваясь, отдергивает кончики пальцев и кладет ладонь на обнаженную кожу живота. Тело, будто пронзенное насквозь, выгибается в неимоверной судороге насколько позволяют оковы, рот открывается в немом крике-стоне, а глаза застилает белая пелена. Сознание рывками покидает тело…

— Оу…,-где-то на периферии реальности слышится голос моей мучительницы, — похоже, с чувствительностью перестаралась…

Акт 2

Возвращение в реальность было тягучим и плавным. Сознание выплывало из забытия медленно, лениво. В теле присутствовала небольшая тяжесть, но в то же время дышалось на удивление, легко и свободно. Давно я не чувствовал себя настолько отдохнувшим. Наверно, еще с тех пор, когда был человеком.

Судя по запаху, находился я в реабилитационном центре. Только в нём могли так гармонично существовать два практически не совмещающихся запаха: металла и лекарств. Сквозь веки просачивался дневной свет, что окончательно меня убедило в моей дислокации. Только здесь были такие широкие, светлые окна.

Открыв глаза, оглядел знакомую белую комнату. Рассматривание довольно скудной стандартной обстановки, состоящей из стандартных кровати и тумбочки, да небольшого количества массивной электроники, возвращало былое железное спокойствие и ясность ума.

Сейчас меня терзал лишь один вопрос — что это было?