Хроники Мидгарда. Нуб детектед

Ближе к полудню мы бросили якоря в гавани Альба Лонга, вытравили швартовы, которые сразу же зацепили юниты на паре челноков и отвезли на берег. Используя портовые битенги как блоки, несколько мычащих волов, напутствуемых плетями погонщиков с добрыми лицами, подтянули «Фульминату» к пирсу. Я попрощался с гражданами, условившись встретиться через день в респектабельной виннарее, где Игроки обычно устраивали дружеские пирушки. Через день, потому что у всех накопились свои дела. В том числе и у меня. Целый список из двух важных вопросов. Первый — внешность. Второй — выбор питомца.

По поводу изменения облика я забрел по рекомендации Калипсо в небольшой салон неподалеку от порта принадлежащий франту из Совета Авгуров Тиберию. Там под руководством одного кудесника, больше похожего на типичного визажиста, коих охотно кажут во всяких программах о шоу-бизнесе, когда хотят подчеркнуть распущенность нравов, я сменил себе аватарку. И телосложение. Никакой допинг не сделал бы со мной того, что за полчаса сотворили жеманный молодой человек и двадцать пять сестерциев. Я превратился в молодого мужчину лет тридцати чуть выше среднего роста, жгучего брюнета (а не шатена, как в реале), слегка сухощавого, но невероятно жилистого. Не слишком объемные, но резко очерченные мышцы говорили за своего хозяина: «Бетонную плиту я, может, и не подниму, но дать смогу так, что все пломбы вылетят!» В чертах лица сквозило что-то индейское. Этакий Гайавата, приплывший на каноэ обратно из царства Бесконечной Жизни и устроившийся таксистом. Глаза мне зачем-то сделали темно-желтыми, как у персидского кота. Мастер настоял. Смотрелось, впрочем, занятно. Белки отливали голубизной (имеется в виду цвет). Многие граждане носили типичные римские стрижки, поэтому мне устроили классический пробор из смоляных «индейских» волос. В итоге почему-то получилось нечто зловещее. Чем-то недобрым веяло от моей узкой физиономии с кукурузными глазами и джентльменским проборчиком. Все тихо, мило, прилично. Типичный портрет маньяка-убийцы. Стилист был в восторге. Я обещал всем его рекомендовать. Не одному же мне ходить набриолиненным вороным павианом.

Но тем не менее восторг от ощущения нового ладного тела, помолодевшего лет на десять, сильного, подвижного, оказался так велик, что я тут же бросился к Камню Иммерсии и вывалился в реал. Хотелось поделиться впечатлениями от своих приключений с Женькой, если удастся его отыскать и поднять со дна бутылки.

Я очнулся у себя в квартире. Махор сидел в гостиной и смотрел «Титаник». Я оторопел от этого зрелища настолько, что сначала подумал, что не туда попал. Ну «Мертвец» Джармуша или «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» Гильяма, «Голый пистолет» на худой конец. Но слезливый «Титаник»? Мир сошел с ума! Сразу стало понятно: мой друг горевал всерьез. Когда я сбивчиво изложил сагу о моих последних свершениях, он с усилием воли поздравил меня и ушел на кухню. Я вышел за ним.

— Ладно, брат. Наступит завтра, и ты получишь свой второй шанс.

— Ох, боюсь я, Андрюха. Быть мне какой-нибудь инфузорией за мои залеты. Или ежом. Получил я путевку в жизнь, словом.

— Чем еж-то тебе не хорош? Шучу-шучу, не вскипай. Просто перестань гонять. Что будет, то будет. Вытащим тебя и из ежа. Не пропадем.

— А Грация?

— А что Грация? Дождется — честь ей и хвала. Забудет — значит, не стоило и переживать. Женя, все преодолеем. Что будет впереди? Да пес знает! Может быть, через две недели мы поменяемся местами. Неужели теперь, заранее, слезы горькие лить, а? Выше нос, приятель. Это же не смерть. Хотя, как говорят, и в случае смерти имеются разные варианты.

— Ладно, уболтал, черт языкастый, — тяжело вздохнул Евгений. — Я поеду, сгоняю на часик, надо пару вопросов порешать. А ты пожрать, что ли, сготовь, раз уж ты такой сегодня именинник. Я продуктов всяких накупил — полная морозилка.

Мы попрощались, и Женька отбыл. Когда вернулся, то по своему обыкновению балагурил, шутил, но напряжение чувствовалось. Я уговорил его остаться ночевать и постелил ему на диване в гостиной. Завтра у нас начинался очень важный день, по значимости не уступающий зарплате гастарбайтера. Понедельник новой недели. Перерождение. Позвонив Герману, я договорился о встрече в Мидгарде на завтрашнее утро. Надлежало решать, как жить будем. Нам не помешал бы дельный совет по Женьке и выбору моего питомца.

Утром, умывшись, напившись кофе и выкурив по сигарете для храбрости, мы приготовились к первому за неделю совместному Погружению. Я вошел, огляделся. Все как обычно. Камень Иммерсии, заведение Африкана на склоне холма, поля и огороды. Вдруг прямо передо мной возник здоровенный австралийский рыжий кенгуру. Вытянутая собачья морда, внимательные воронки ушей, длинные лапы с коричневыми перчаточками, длинный толстый хвост, как у крысы, и мило торчащие впереди резцы. Замер неподвижно, сверля меня своими блестящими круглыми глазами грызуна. Я недоверчиво и осторожно спросил:

— Женя, это ты?