Хроники Миланы Грей:Полукровка.

– Нет, не подходит, – сказал продавец и потянулся за палочкой. Чуть задев меня

кончиками пальцев, он широко распахнул глаза. Мужчина отдернул руку и поспешил к

двери у шкафа. – Я знаю, что вам подойдет.

Я аккуратно положила палочку обратно в коробку. Крис Волдред что-то уронил, как я

поняла по грохоту, и через пару минут вышел к нам со свертком папиросной бумаги.

– Ты же не думаешь? – удивился Джеймс.

– Думаю, – уверенно ответил мужчина. Его лицо было серьезным, и улыбка давно уже

покинула губы.

Он раскрыл шуршащую бумагу и протянул мне кривую, посеревшую от пыли палочку. Я

взяла ее за специальные выемки для пальцев, и она вспыхнула светом, пробивающимся

сквозь отлетавший старый слой краски и пыли. Испугавшись, я вытянула руку, чтобы свет

волшебной палочки не прикасался ко мне. Сияние погасло, и палочка показалась еще

чернее.

– Ты уверен? – продолжал сомневаться Джеймс.

– Ты не видел?! Палочка ее.

– Простите, но что с этой палочкой не так? – вмешалась я.

– Она… – начал Крис Волдред.

– Ничего, – перебил его Джеймс. – Просто она очень старая.

Я согнула руку и изучила каждый изгиб черного дерева. Палочка была темнее сажи, кривая, изогнутая, как крюк.

Джеймс вроде успокоился:

– Сколько?

– Да я и не надеялся ее продать, забирайте так, – махнул рукой продавец.

– Передавай привет жене, – сказал мистер Логон и положил пару монет на стойку.

– До свидания, – попрощалась я, спеша выйти из магазина за Джеймсом.

Мы шли молча по длинным дорожкам, извивающимся вокруг низких домов, до

следующего центра, в котором витрины магазинов были монотонны, тут даже асфальт

казался серее, а холодный воздух пронизывающим.

– На, – протянул Джеймс мне мешочек, затянутый шнурком. – Купи все, что тебе надо.

Потом встретимся в кафе на том конце улицы.

– Хорошо, – сказала я, взяв зазвеневший кошелек.

Джеймс ушел с моим чемоданом, а я зашла в магазинчик «Все для душа и души». Там я

купила предметы гигиены и еще узнала, что здешние деньги называются «Юни». В

магазине рядом я приобрела полотенце и новую пижаму. На этом мои покупки

закончились, не хотелось уж сильно наглеть.

В кафе я сразу нашла Джеймса, он предложил мне перекусить и сообщил, что через час у

нас поезд. Поесть я с радостью согласилась. На вопрос о том, куда мы поедем, он ответил, что в мою новую школу. Ему, конечно, не понравилось, что я пропустила почти два месяца

в прошлом учебном году, а в этом вообще не появлялась на уроках (я даже пожалела

потом, что сказала ему это).

Глава 3

– Давай быстрей, а то мы опоздаем, – торопил меня Джеймс.

– Подождите, я давно так вкусно не ела, – остановилась я отдышаться.

Послышался гудок поезда, и Джеймс схватил меня за руку:

– Пошли, – потянул меня он.

– Я спешу, – пробормотала я, тащась за ним.

Джеймс пропустил меня первой в поезд, я нашла свободное купе и вошла в него.

Странно, я так легко поверила Джеймсу и так хорошо себя чувствую. «Грядут перемены», -

подумала я перед тем, как заснуть, облокотившись на холодное от дождевых капель

стекло.

Когда я проснулась, было уже темно. Джеймс пил что-то из стаканчика, который исчез, когда он, допив, сжал его в руке.

– Как вы поняли, что я такая же, как вы? Точнее, с чего вы это взяли? – спросила я.

Джеймс задумался.

– Предчувствие.

– Ну, а имя?

Джеймс перевел свой взгляд на окно и вместо ответа сказал:

– Скоро наша станция, – он сделал вид, что не услышал мой последний вопрос.

– Так как? – настаивала я.

Джеймс, продолжая избегать моего взгляда, ответил:

– Оно просто тебе подходит.

Глупо звучит, но я решила, что не стоит расспрашивать. Тем более, я надеялась, что у нас

будет еще время все обсудить.

Мы вышли из поезда, пересели в карету без лошадей, на которой восседал кучер в

кожаном пальто, и она тронулась.

– Как? Кто тянет карету? – перепугавшись, спросила я, выглядывая из открытого окна.

Карета подскочила на камне, и я ударилась.

– Сядь, Милана. Волшебство тянет, – сказал Джеймс, увлекая меня за собой на сидение. Я

кое-как устроилась, но все равно смотрела вперед кареты, надеясь что-то увидеть.

– Ты сказала, что пропустила занятия в школе. Почему? – отвлек меня от рассмотрения

невидимых лошадей Джеймс.

– Сразу после дня рождения, я убе… ушла из детдома.

– Ушла? Почему? – не понимал Джеймс.

Что он ждал в ответ? Сказать, что я наивно надеялась найти лучшую жизнь? Не хотелось

такого же будущего, как у большинства воспитанников нашего детдома. Да и глупый

вопрос "почему". Неужели у кого-то есть другие причины?

– В детдоме мало кому хорошо живется, – ответила я, вспоминая дни детдомовской

жизни.

Жизнь без дома меня устраивала больше, чем детдомовская. Отсутствия кровати и, порой, еды было терпимо, благодаря отсутствию громких обвинений и свободе. Конечно, жизнь в семье мне нравилась больше, но, наверно, я была плохой дочкой, ну, или просто

пугала новоиспеченных родителей своими необычными способностями и скверным

характером.

– Ты наврала тому продавцу в кафе? Сколько тебе лет? – сменил неприятную мне тему

Джеймс.

– Тринадцать исполнилось полгода назад.

– А где ты жила эти полгода? – воскликнул он от удивления, и смущенно отвел взгляд от

моего лица.