Хроники мёртвого моря

Потревоженный моим шумным подъёмом, встал и Дима. Пока он приводил себя в порядок, я поставил чайник на плиту и полез в стол за съестным. Там лежали какие-то банки и белый хлеб в клеенке. Почти насильно затолкав в себя по несколько кусков хлеба с сайрой, мы выпили по две кружки крепчайшего чая и только тогда малость пришли в себя. Взяв по карабину и рассовав по карманам несколько пачек патронов, мы выбрались наружу. Еще стоял утренний туман и было слегка зябко. Очистив легкие от удушливой атмосферы караулки, мы, словно измученные непосильным трудом галерники, двинулись к огневому рубежу. Вокруг всё было вроде бы на месте. На месте были столы, бечевка, стоял обугленный остов треножника и шарики уже слегка порыжевшего железа, лежали всё на том же месте.

– Время – деньги, – энергично заявил Димка, – с чего начнем?

– Для начала уберем к чертовой матери этот агрегат, – показал я пальцем на остатки мишени.

– Согласен, – кивнул он.

Мы энергично принялись за дело. Это оказалось довольно легко, так как весь комплект крепился к фундаментальной плите четырьмя «барашками», и мы справились с ними в пять минут. Сняв обугленные остатки мишени, мы отволокли ее в сторону и положили на землю.

– Что дальше?

– Давай принесём стол и будем с него стрелять вдоль протянутой к насыпи бечевки, пока не отыщем место в земле, куда пуля не ударит и начнем там копать. Лопаты у нас имеются.

– Заметано!

Мы сбегали за столом и, установив его метрах в трех от остатков треножника, принялись заряжать оружие. Сердце у меня почему-то бешено колотилось. То ли чай был чересчур крепок, то ли волновался я так, но руки мои были словно чужие. Кое-как справившись, с казалось бы, привычным делом, мы вопросительно посмотрели друг на друга.

– Стреляй ты, Дим, – предугадал я его мысли, – а я буду отмечать попадания.

– Он согласно кивнул и полез на стол, откуда изначально было стрелять сподручнее. Я же насыпал в пустой ящик несколько камешков и приготовился с их помощью маркировать лунки на земле. Когда я вернулся к столу, Дима уже был готов к стрельбе. Один карабин он держал наизготовку, а другой, заранее заряженный, положил у ног.

– Ну, с Богом, – пробормотал он и сделал первый выстрел. Я поставил туда, куда попала пуля, первый камень. Дождавшись, пока я отойду, Дима снова выстрелил, и я снова установил метку. Третья пуля ударила в двадцати сантиметрах от места, где стоял треножник. Дима вопросительно посмотрел на меня.

– Давай дальше, – подбодрил я его, укладывая рядом в небольшой воронкой очередной булыжник, – никуда она не делась.

Мой приятель старался класть пули буквально через каждые полметра, а поскольку делать это вскоре стало крайне неудобно, нам даже пришлось передвигать стол. Постепенно, выстрел за выстрелом редкая цепочка камней протянулась до самой насыпи. К нашему удивлению на сей раз никаких пиротехнических эффектов не последовало, все пули исправно попадали в землю.

– Сереж, а мы с тобой случаем не спим? – спросил меня Дима, когда я положил последний камень у самой насыпи.

– Боюсь, что нет, – ответил я, пребывая как и он, в полной растерянности. Но раз всё в порядке, давай ставить мишень на место.

Отчистив раму от копоти и привернув к ней новый щит, мы резвой рысью поволокли её на место. Из-за скал выглянуло солнце, что несколько подняло нам настроение.

– Кажется, вчерашний кошмар закончился, – радостно толкнул я Диму в бок. Ура!

– Похоже, – он вставил в карабин новую обойму и, впервые с утра, радостно осклабился, – давай-ка расстреляем на прощание эту злополучную мишеньку ко всем чертям.

Мы вернулись к столу, дружно вскинули карабины и открыли поистине ураганный огонь … После чего, пребывая в полной уверенности, что проклятая фанера изрешечена буквально в дуршлаг, побежали к насыпи. Солнце, к несчастью, светило нам прямо в лицо и только приблизившись к третьей мишени вплотную, мы наконец разглядели, что она всё также невредима. Все краски осеннего дня померкли для нас в один миг. Раздавленные собственным ничтожеством, мы беспомощно стояли перед нехитрой конструкцией, с ощущением неотвратимо надвигающейся на нас вселенской катастрофы.

– Пойдем-ка дружище, отсюда подальше, – потухшим голосом пробормотал Дима, – что-то воздух здесь жжётся очень.

Я и сам почувствовал, что необъяснимый жар начинает острыми коготочками колоть меня по всему телу. Требовалось выдвинуть новую стратегию действий и мы поспешили вернуться в здание. Пока мы шли, я взглянул на часы – было почти восемь. И тут Дмитрий, шедший впереди меня, и уже взявшийся за ручку двери, вдруг застыл, будто вкопанный. Я же с размаху ткнулся носом ему в затылок.

– Что-то случилось? – осторожно тронул я его за плечо.

– Понял, Серега! – радостно воскликнул он в ответ, – я, кажется, всё понял!

С этими словами он ворвался в караулку и, едва не сбив с ног сержанта, схватил со стола оставленную им вчера пачку бумажных мишеней.

– Скорей, за мной, – крикнул он мне тут же вылетая обратно.