Хроники мёртвого моря

Он осторожно подвёл уже потерявшего былой пыл Илью к койке, но в последний момент тот увидел опутывающие её провода и наотрез отказался в неё ложиться. После долгих уговоров они сошлись на компромиссном варианте. Хромова немедленно переводят в палату этажом выше, а он в ответ берёт на себя обязательство честно спать до утра и больше не предпринимать никаких неожиданных действий. Нечего и говорить, что эту ночь он провёл почти без сна, гадая, каким образом из не оттаявшей колымской тундры оказался в осенней Москве. Но под утро он всё же заснул и ему приснился странный потрясший воображение, сон. Хромов ощущал, будто птицей парит высоко над Землёй. Нет, совсем не так как заурядная синица или ворона, а очень высоко, откуда висящая под ним голубоватая планета была видна едва ли не целиком. И вдруг он замечает, что состояние покоя как-то нарушилось, и он всё более и более быстро начинает падать вниз. Но вскоре оказалось, что полётом имелась возможность управлять, и он, широко раскинув руки, принялся направлять траекторию своего движения. Под ним плавно пронеслись африканские тропики, дохнула жаром Ливийская пустыня, синим мазком промелькнуло Средиземное море.

– Да я же совсем не туда лечу, – вдруг сообразил он, – надо бы взять правее.

Поворот давался ему очень тяжело. Всем телом изогнулся и напрягся Илья, выгребая из-под могучего потока воздуха, но вот уже пронеслась под ним гористая Болгария, зелёным пятном отпечаталась в сознании Венгрия, блестящей ниткой вытянулся на север Днепр. Непонятно откуда, но он уже знал, что очень близок к какой-то заветной цели, что она совсем рядом. Но высота его падала катастрофически. Из последних сил он напряг все свои мускулы, пытаясь удержаться в воздухе ещё несколько секунд. Но всё было напрасно. Где-то сбоку мелькнула надпись на выкрашенном в зелёный цвет здании «Станция «Винница». Треск сносимых им сосновых веток удар, поворот и снова сильнейший удар уже спиной.

– А-а-а, – в ужасе завопил Илья, просыпаясь. Бам-з-з, – вдребезги разлетелся сбитый им с тумбочки графин с водой. – Ай, – оглушительно взвизгнула входящая в палату уборщица, увидевшая заключительную фазу падения Хромова.

Очнувшийся под эту какофонию, майор долго не мог сообразить, где находится, но, свесив голову вниз и, увидев вокруг себя разливанное море воды, он только прыснул со смеха. Засмеялся и лежащий на соседней койке парень с перевязанной рукой, засмеялась и прибежавшая на шум медсестра. Не смеялась только уборщица, поскольку ей никогда не приходилось видеть в больнице людей ночующих под потолком.

Накануне выписки его навестил Вронский. Явился неожиданно, во время тихого часа. Привёз фрукты, шоколад, хорошее вино. Шутил, сыпал свежими анекдотами, но смотрел на него так, как смотрят здоровые атлеты на неисправимо изуродованного калеку. Илья это заметил, но вопросов лишних не задавал, и внешне веселился от души. После ухода приятеля он заметил на тумбочке пакет, содержимое которого его удивило. Кроме выглаженной одежды там лежали и его документы, которые он не видел с той поры как сдал их в строевую часть, перед отправкой на Колыму.

– Вот спасибо за заботу, – обрадовался Илья, – рассовывая их по карманам пиджака. Завтра прямо из госпиталя выйду полноценным человеком. И одежда опрятная и документы на месте. Не нужно будет специально этим вопросом заниматься.

Он, естественно, не стал просматривать выданные ему документы, поскольку внешне они выглядели точно так же, как и когда он их сдавал. Маленькая оплошность. Излишняя доверчивость. Но расплата за неё пришла несколько позже, примерно через месяц.

* * *

К себе на службу Хромов вернулся только через восемь дней после этого не совсем обычного пробуждения. Худой, украшенный багровым крестообразным шрамом над переносицей, он появился в кабинете генерала ровно в 9.00, как и было положено по внутреннему распорядку. Увидев мрачного, как грозовой фронт, майора, Борис Евсеевич торопливо поднялся и указал рукой на стулья у небольшого журнального столика, появившегося после недавней перепланировки.

– Присядь-ка сюда, Илюша, – как можно более дружелюбно сказал он, видя, что его помощника буквально трясёт от сдерживаемого негодования, – поговорить нам с тобой надо.

– Благодарю за любезное предложение, – ответил Илья, даже и не трогаясь с места, – но я здесь по несколько иному поводу. Прошу вас принять мой официальный рапорт об отставке.

Он сделал два шага вперёд и положил на стол лист бумаги с заявлением, над которым трудился чуть ли не полночи.

– Понимаю твои чувства, дружок, и твой гнев мне понятен тоже, – Борис Евсеевич даже остановился на полпути к столику и, недобро поигрывая желваками, склонил голову. Но отпустить тебя прямо сейчас не могу. Нет, нет! – вскинул он ладони, как бы предупреждая возможные возражения. Ты только не гони лошадей, послушай лучше меня, старика. Как никак опыта у меня побольше, и плохого я тебе не посоветую. Да сядь же ты, наконец!

Чуть не насильно усадив Хромова в кресло, Пасько тяжело плюхнулся на стоящую рядом небольшую кушетку.