Хроники Мировой Коммуны

– Ох, ну хорошо, – ​вздохнула я, обменявшись улыбками с Микой. – ​Представьте себе то время. Время неумолимо наступающего нового мира. Время, когда стало понятно – ​капитализм обречен в любом случае, шестьдесят лет Большого Провала ушли безвозвратно. И представьте себе настроения этих людей, впервые получивших возможность посмотреть на себя не как на ходячие денежные мешки, а как на людей из плоти и крови, к которым подбирается плотоядная и кровожадная революция. Что им остается делать в такой ситуации? Бороться до конца, несмотря ни на что? Но конец будет скорым и ужасным, они слишком хорошо информированы о соотношении сил и состоянии экономики, чтобы позволить себе в этом усомниться. Бежать куда подальше? Но планета наша стала совсем маленькой и тесной, завтра социализм распространится на самые прочные и нерушимые столпы порядка, вроде Эмиратов или Новой Зеландии, последние оазисы и заповедники свободного предпринимательства падут в лучшем случае на несколько лет позже остального мира. Попытаться приспособиться к новой реальности? Кое-кто так и сделал, но наших героев это не касается, они все давно уже приговорены, и разговаривать с ними никто не собирается. Убежать на другую планету? Хорошо бы, только технологии не доросли. А жить хочется, причем по возможности – ​долго и счастливо. И вот тогда господину Романовскому (мне кажется, это он, с воображением у него, похоже, все в порядке, а это качество очень редкое для последнего поколения буржуев) приходит в голову гениальная идея: если наличная реальность настолько ужасна, отчего бы не создать себе альтернативный мир? Мир по желанию: хочешь – ​нерушимую русскую монархию, хочешь – ​джанну с гуриями, хочешь – ​пыточный подвал с воплощением самых жутких фантазий. Мир этот должен быть максимально компактным, чтобы его можно было надолго спрятать, в идеале так вообще все должно помещаться в отдельно взятой голове. Вот тут-то и пригодились новейшие на тот момент разработки в области псевдоанабиоза и виртуальной реальности.

Скорее всего, один он этот проект не тянул по финансам и доступу к технологиям, вот и пришлось привлекать родственные души со всего света, то есть людей совершенно пропащих и готовых обменять свои неутешительные перспективы на воображаемый рай. Все в соответствии с учением марксизма: самый мракобесный и реакционный субъективный идеализм овладел умами отчаявшихся представителей господствующего класса.

Мне другое интересно: как они умудрились настолько тщательно зачистить концы, чтобы спокойно лежать под землей в своих «Авалонах» не год, не два, а больше тридцати лет? Уничтожили всех участвовавших в проекте строителей, инженеров и ученых, как какой-нибудь китайский император? А потом последний из тех, кто все знал, застрелился сам из чувства долга? Бред ведь.

– Скорее всего, никто, кроме клиентов, полной картиной не владел. И если строителей специально не спрашивали – ​они и не говорили ничего. Кому проблемы-то нужны? – ​предположил Мика.

– А может, и говорили – ​отозвалась Ю. – ​Какая разница, факт тот, что мы их нашли. Теперь-то что? Вынуть их отсюда, судить, посадить в тюрьму? Смертную казнь в Коммунах отменили ведь, даже для объявленных вне закона.

– Насчет вынуть – ​тут возникнут проблемы. – ​Мика задумчиво постучал по одной из камер. – ​Я вообще сомневаюсь, что их теперь можно отсюда живьем извлечь. Трое уже умерли, между прочим. Но это неважно, если честно, меня судьба этих живых трупов не очень-то интересует…

«Отчего бы не связаться уже с местными властями? – ​подумала я устало. – ​Пускай присылают сюда всю пролетарскую рать – ​милицию, Рабочий контроль, пожарных, «скорую» и тридцать пять тысяч курьеров на вертолетах. Мне что-то спать хочется…»

– Так вот, главная проблема не в этих девяти – ​они свой способ существования выбрали сами. Главное – ​в других персонажах виртуальной реальности. В террористах, гуриях, и даже в предназначенных для расчленения жертвах. В их судьбе.

– Что-то я не поняла. Эти все террористы – ​они же вроде как боты в сетевой игре, нет?

– Не совсем, – ​рефлекторным движением Мика поправил очки. – ​Я поглядел тут историю системных ошибок – ​ну, вроде той, что мы с вами увидели. Так вот, их частота постоянно возрастала все эти годы – ​не по экспоненте, конечно, но тоже достаточно резко. У Романовского уже больше ста двадцати ошибок – ​каждый раз его убивают и все, геймовер. У принца Ахмеда – ​под двести, причем только за последний год – ​три десятка.

– А у этого маньяка хренова, Хауба – ​сколько? – ​спросила Лу, и меня передернуло при воспоминаниях о сцене из камеры немца. Мы, впрочем, посмотреть успели не больше пары минут, после этого Ясмина не выдержала и завопила, чтобы вырубили.

– Около пятидесяти. Не в этом суть, впрочем. Проблема в том, что эти господа, сами того не желая, создали искусственных людей.

– Чего?!