Хроники Мировой Коммуны

– Мы не палачи, если тебя это обрадует, – ​ответила Марьям. – ​Конечно, мир, который ты столько лет тиранил и насиловал, больше в тебе не нуждается, и можно было бы убить тебя прямо здесь – ​но зачем? Ты и так хуже чем мертвец. Да и вообще – ​вашу компанию мы судить не имеем полномочий, так что пока посидишь тут. Ю, загрузи ему обучающий курс для старшеклассников, чтобы не скучал. И убери, кстати, этот додескаден, мы же не едем никуда, я просто не вижу этого меню…

Поезд неожиданно и одномоментно словно остановился – ​то есть исчез звук движущегося вагона, однако никакой бросающей вперед силы инерции Михаил, к своему ужасу, не почувствовал. С окном же произошло очередное превращение: на месте зеркала появился обыкновенный стереоэкран. Незнакомый цесаревичу логотип вращался вокруг вертикальной оси на фоне закольцованного видеофрагмента, на котором современные строители восстанавливали мраморную облицовку пирамид Гизы – ​какой она была тысячи лет назад. И ниже логотипа – ​подпись: «НОВЕЙШАЯ ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ. КРАТКИЙ ОБУЧАЮЩИЙ КУРС. ЧАСТЬ 3 (2048–2084) ».

– Здравствуйте! – ​слегка механический мужской голос не имел, казалось, четкого источника, раздаваясь со всех сторон. – ​Вас приветствует интерактивная обучающая среда типа «Меринг». Скажите «меню», если желаете продолжить работу в голосовом меню. Скажите «линза», если хотите синхронизировать работу терминала с вашим нейроинтерфейсом…

Цесаревич ощутил, что сковывающая его сила исчезла в тот самый момент, когда Аля и Марьям без следа растворились в воздухе, но, подбежав к двери и распахнув ее, он наткнулся на очень твердую и абсолютно черную стену – ​такую же, каким было окно вагона пару минут назад. Больно ударившись о нее лбом, Михаил наконец осознал, что все происходящее – ​не сон, а страшная реальность. В этот момент ему до смерти захотелось потерять сознание, однако в спасительное забытье нельзя было впасть усилием воли.

И тогда, чтобы вызвать, словно демона, свою последнюю надежду – ​безумие, избавляющее от страданий, – ​цесаревич страшно, но совершенно неестественно расхохотался.

– Глупо все-таки вышло, извини, – ​Аля достала очередную папиросу, приложила к ее кончику палец, пока та не затлела, раскурила и неловко улыбнулась. – ​Если честно, я хотела, чтобы он ползал у меня в ногах, выл от страха, дрожал как осиновый лист. А получилось…

– Такие вещи вообще мало радости приносят, поверь моему опыту, – ​ответила задумчиво Марьям.