Хроники Монстров

Пункт три. По значимости он поважнее предыдущих будет, а вот по очередности выполнения он имеет шансы со временем и тридцать девятым стать. Необходимо выяснить личность кукловода – того, кто со мной тут игры играет и заправляет тут всем. Подозреваемых шесть человек: император, Паук, принцесса Атуан, трое сыновей императора. Кажется очевидным, что никто иной здесь не смог бы вмешаться в игру. Правда, есть вариант: Паук в качестве доверенного лица одного из остальных пяти. Или еще один вариант: приказы императора, юмористическое исполнение Паука. Следовало бы поискать информацию на трех сыновей императора, но я эту мысль отбросил. Когда заказываешь материалы о принцессе, это воспринимается как единственная возможная модель поведения, обожать ее и интересоваться ей – это уже мода и некий культ. Если же закажу материалы по братьям, наблюдатели истолкуют это как подготовку к началу враждебных действий. Кроме того, не исключено, что вся необходимая информация по братьям у меня уже есть – ее любезно сообщил мне капитан. Информация есть – ясности нет. Наиболее подозрительны двое: Паук и принц Стоксфол. С Пауком все ясно: ему по должности положено быть и автором, и исполнителем изощренных комбинаций. Стоксфол выглядит наиболее подозрительным потому, что пятнадцать лет назад он был начальником разведуправления. Это само по себе означает, что он тоже потенциально способная к комбинированию личность. А пятнадцать лет навевают нехорошие ассоциации с операцией против моей сестры – она ведь проводилась в империи Дортис, то есть, если он тогда был у руля, именно он является главным организатором операции, а вовсе не Паук, или кто там тогда был вместо него. Нет, тогда именно Паук и был, иначе бы майор Дорс не высказывал бы о нем столь личных оценок. Есть, правда, еще вариант, что откровения Дорса – дезинформация, но тогда Дорс – безродный сирота-смертник, потому что вот тогда, именно за намеренную ложь по поводу смерти Алисы, род Дорсов гарантированно получит в кровники род Версорио. Если вопрос не прояснится естественным образом, пожалуй, плюну на собственные правила и залезу в башку майору. Пятнадцать лет назад императрица упросила меня дать слово не лезть в это дело, я и не полез. Не верила она, что в восемь лет я сделаю что-нибудь правильное по этому поводу, но сейчас-то дело само на меня лезет, так что, извини, мама.