Хроники Монстров

Ничего особенно интересного на торжественной церемонии нашего выпуска не произошло. Лиц юного возраста не было, шалостей и выходок тоже. Я со своими липовыми тридцатью пятью годами числился самым молодым выпускником за последние тридцать лет. Скелет и Дохляк выбрали для дальнейшей службы органы разведуправления. Им не очень повезло, поскольку так и остались они подполковником и майором, очередные звания не присвоили. Причиной этому было их относительно высокое звание ранее, а также то обстоятельство, что их перевели в разведку. А это, согласно имперскому табелю о рангах, являлось все-таки именно повышением. Наше прощание не было ни в малейшей степени грустным. Все-таки за истекшие пять лет, наполненные сплошной муштрой, нам так успели надоесть рожи друг друга, что все испытывали только радость от этого предстоящего расставания.

С Ларнией тоже в прощании не затруднился. Она уклонилась от последней нашей намеченной встречи и попросила меня никоим образом с ней не прощаться. По ее словам, только так она и может спастись от того, чтобы не вести себя прилюдно, как девочка-подросток. Ей ведь предстояло и дальше служить в этой долбаной академии.

* * *

Два месяца после выпуска я провел, в основном, в императорском дворце. Вел себя очень скромно, никаких выходок себе не позволил. Посетил лишь несколько официальных мероприятий с определенным умыслом. Специально ненавязчиво засветился на публике и в репортажах информационных агентств в несколько искаженном облике. Как совершенно верно указывала ранее моя матушка, мои будущие коллеги все очень уж памятливые на лица. Служить под своим собственным именем совершенно не желал.

На одном из таких мероприятий меня отловил-таки мой «папочка» Дон Вериус, генерал-лейтенант безопасности, и зазвал к себе в гости. Уступил ему не очень охотно, так как основательно опасался, что моя вымышленная биография может дать трещину в результате этого визита. С какой внешностью и в каком качестве мне идти к нему в гости? Моего «отца» мои сомнения ничуть не затруднили, он предложил мне выступить согласно моей легенде, то есть именно Лоном Вериусом. Домашним своим он объяснит ситуацию. Пока они не знают, что у них имеется «сын» и «брат», я имею шанс быть раскрытым в любой момент. С резонностью такого утверждения было трудно поспорить.

– Лон, дорогой, – супруга Дона была со мной мила и любезна, – отчего ты так неохотно кушаешь? Ты нас всех очень этим расстраиваешь. Мы очень старались подготовиться к твоему визиту.

– Мама, я это вижу. И в меру своих сил постараюсь оправдать ваши надежды. Меня только очень смущает, что Лиана так на меня откровенно и плотоядно смотрит. Она меня вот-вот съест. Разве прилично сестре так смотреть на своего братца?

– Ну, прости ее, Лон. Полагаю, что для тебя никакой не секрет, что мой муж в свое время был нешуточно влюблен в твою маму. Он до сих пор что-то такое к ней испытывает. Я до замужества совершенно безнадежно влюбилась в твоего отца. Тоже без каких-либо шансов. Совершенно не удивлена тем, что Лиана к тебе тоже неравнодушна. Полагаю, что она будет все-таки держать себя в рамках приличия. К тому же, ты, озорник такой, совсем не мальчик. Ты выступил пять лет назад очень убедительно, многие об этом никак забыть не могут. Полагаю, что для того, чтобы это выступление не стало предметом обсуждения в информационных агентствах, ее высочеству пришлось приложить немалые усилия. Эти две вертихвостки при дворе тоже не слишком уж молчали про этот эпизод. Очень уж пугаться дамского внимания тебе как-то уже не к лицу.

– Мама, все равно я ужасно стесняюсь. Если моя сестренка вдруг решит завалить меня в кровать (смотри, как она ехидно ухмыляется), совершенно не знаю, как мне на это надо будет реагировать. Она поставит меня в неловкое положение. Повлияйте на нее, пожалуйста.

– Не бойся, Лон. В ближайшее время она ничего в отношении тебя предпринимать не будет, я обещаю.

Почему-то я не очень поверил в это обещание. Мамаша Лианы явно была не вполне искренней. По всей видимости, свою давнюю влюбленность в моего папочку (о которой я почему-то совершенно ничего не помню) она совсем не против была бы превратить если не в зрелище, то в осознание того факта, что ее доченьке удалось-таки завалить меня в кровать. Разумеется, ночевать у них не остался. Воспоминания о том, как со мной бесцеремонно обошлась при первом нашем интимном свидании Ларния, были еще свежи в памяти. Почувствовал себя слишком незащищенным от возможного надругательства.