Хроники Моза (СИ)

- Не хочется вас разочаровывать, прекрасная незнакомка, - смущённо признался Май. - Но я вовсе не отважный герой. В своей жизни я не совершил никаких подвигов. Если не считать, конечно, подвигом то, что на днях в Мерцающем овраге я выпил столько эля и вина, сколько не выпил бы и мой верный друг Рассвет.

Второй раз за утро Май пожалел, что в свое время не удосужился вызубрить от корки до корки толстенный учебник с витиеватой надписью "Этикет" на обложке. Кажется, он снова что-то брякнул невпопад.

Однако незнакомка словно и не расслышала последних слов Мая:

- Просто вам, отважный герой, ещё не предоставлялось случая совершить подвиг...

- Нет, нет, пожалуйста, прекрасная незнакомка, не называйте меня отважным героем, - продолжал протестовать Май. - Зовите меня просто Май- Милентий Кинли.

- Хорошо, Май-Милентий Кинли, - улыбнулась и чуть склонила голову набок лесная фея. - Но тогда и вы не называйте меня прекрасной незнакомкой. Зовите меня просто Тайна.

- Тайна! - восхищённо повторил Май, словно пробуя слово на вкус. - Какое красивое имя! Да и есть ли более подходящее имя для такой прекрасной феи, взгляд которой так светел и лучист, как две самых ярких звезды на небосклоне?

Пожалуй, в этот момент красноречию Мая позавидовал бы не только Альбин, но и Фонфар, которому при дворе по витиеватости слога не было равных. Но Май и не подозревал, что виртуозно следует правилам самого сложного раздела этикета "Искусство комплимента", тому самому, где говорится о галантном обращении с дамами.

Смущённо опустив ресницы, Тайна улыбнулась:

- Наверное, самовар уже закипел.

Май послушно последовал за феей к маленькому уютному деревянному теремку. Так вот откуда этот дым! Из трубы тянулась ароматная струйка.

На столе, выпуская пар, довольно фыркал самовар. Почему-то этот пар тоже источал аромат малины.

У печного отверстия лежала вязанка берёзовых и малиновых прутьев. Так вот почему у этого дыма такой аромат!

Тайна разлила в расписные глиняные чашки заваренные кипятком измельчённые сухие малиновые листья и ягоды. Поставила на стол мёд и малиновое варенье.

Отправив в рот несколько больших деревянных ложек ароматного мёда (не хуже, чем в Мерцающем овраге!) и прихлёбывая малиновый чай, Май почувствовал себя на вершине блаженства.

Мотыльки то и дело задевали его крыльями, и от этого становилось ещё веселее.

- Никогда не пил такого ароматного чая! - нахваливал Май. Улыбаясь и хлопая ресницами, Тайна наполнила опустевшую чашку Мая.

Мечтательно улыбаясь, Май отхлебнул ароматный чай. Кто бы мог подумать... Пить чай с прекрасной феей, оказывается, даже приятнее, чем охотиться на солнечных зайчиков. А если вокруг ещё поют соловьи и порхают мотыльки, то хочется (кто бы мог подумать!) сочинять стихи.

Странное дело!.. Кто бы мог подумать, что уроки Моза по стихосложению когда-нибудь могут понадобиться Маю-Милентию Кинли. В голове у будущего правителя Долины Радуг даже сложилась первая строка: "О, Тайна, ты затмишь собою радугу..." "... Собою радугу..."

Дальше "радугу" дело не шло. Вздохнув с досадой, Май отхлебнул чаю. Да уж, поэт из него никудышный. Вот Альбин в два счета сочинил бы оду, будь перед его глазами такая муза. Альбин!

Май даже подпрыгнул!

- Что случилось? - захлопала ресницами Тайна, заметив, как Май сначала нахмурился, а теперь и вовсе стоял с донельзя растерянным и расстроенным лицом.

- Альбин! Я совсем забыл об Альбине! - признался Май, краснея, и ринулся к выходу.

Тайна последовала за ним.

- Альбин? Кто это?

- Мой друг. Белый ворон. Стая чёрных ворон напала на него, и теперь он умирает с перебитым крылом!

От отчаяния Май готов был зарыдать. Как он мог забыть об Альбине, которому так нужна его помощь!

- Иго-го! - показалась в дверях голова Рассвета

- Мы ждали-ждали и отправились тебе на помощь, - окинув горницу своим проницательным взглядом, недовольно проворчал Моз. - Думали уж, тебя растерзали чудовища.

- Или заклевали чёрные вороны, - слабо пискнул со дна лукошка Альбин.

- Бедный ворон! - наклонилась над лукошком лесная фея. - Тебе нужно наложить гипс!

И недолго раздумывая, Тайна громко крикнула:

- Пташки-соловьи, летите, белой глины принесите!

Тотчас же со всех сторон слетелись соловьи с белой глиной в клювах.

Тайна достала из сундука белого ситца. Осторожно уложила ворона на скамью. Разбавив глину водой, Тайна разрезала полотно на тонкие полоски, и, смочив их в глиняной смеси, перебинтовала крыло Альбину, да так ловко, что даже Моз удивлённо захлопал ресницами.

- А теперь, белый ворон Альбин, полежите немного, не двигаясь. Пусть глина засохнет, - Тайна осторожно подложила свою ладонь под голову Альбина. Ладонь оказалась такой теплой и нежной, что ворон почти сразу уснул. И снился ему уже вовсе не Чёрный Великан, а поля незабудок, такие огромные, что им не было видно ни конца и ни края.

Проснулся белый ворон уже не на скамье, а на подушках, которые, как и голубые поля из сна Альбина, источали аромат незабудок. Когда гипс затвердел, Тайна перенесла ворона в свою кровать.