Хроники Нарнии Том 1

 Тархан Ахошта приветствует тархана Кидраша и желает ему мира и благоденствия. Да будет тебе известно, что, направляясь в сторону твоего дома, дабы вступить в брак с твоей дочерью, тархиной Аравис, я волею богов встретил ее в лесу, когда она только что завершила обряды и жертвы в честь Зардинах. Когда я узнал, кто она такая, то, восхищенный ее красотою и рассудительностью, воспылал любовью и почувствовал, что потускнеет для меня солнечный свет, если я тотчас же не возьму ее в жены. Поэтому я приготовил и свершил все подобающие для такого случая жертвоприношения и взял твою дочь в жены в тот самый час, когда ее встретил, и вернулся с нею в свой дом. А теперь мы оба умоляем тебя, чтобы ты как можно быстрее прибыл к нам, доставил нам радость своим присутствием и наставил нас своими речами. Кроме того, если можешь сразу привезти ко мне приданое моей жены, то соблаговоли сделать это незамедлительно, ибо оно понадобится мне по причине предстоящих мне вскоре немалых расходов и трат. И поскольку мы с тобою всегда были как родные братья, то уповаю, что не разгневаешься за ту спешку, с коей я женился на твоей дочери. Ибо причиной послужила лишь великая любовь, которую я питаю к ней. Засим вверяю тебя попечению всех богов.

 Сын твой Ахошта”.

 Я отдала письмо, и мы спешно покинули Азимбалду, опасаясь погони. Кроме того, я боялась, что мой отец, получив такое письмо от Ахошты, немедленно отправит к нему вестника или поспешит к нему сам. А мне хотелось до того, как это раскроется, быть уже за Ташбааном. Такова суть моей истории и всего, что произошло со мною вплоть до этой ночи, когда за мною погнались львы, и я, переплыв соленую воду, встретилась с вами.

 — А что стало с девушкой — той, которую ты опоила дурманом? — спросил Шаста.

 — Скорее всего, ее высекли за то, что она так разоспалась, — равнодушно ответила Аравис. — Но мне не жалко: она была доверенной моей мачехи и шпионила за мной. Буду рада, если узнаю, что ее высекли на самом деле.

 — По-моему, это не очень-то честно, — сказал Шаста.

 — А меня не интересует, нравится это тебе или нет, — отрезала Аравис.

 — И еще кое-что я никак не пойму в этой истории, — продолжал Шаста. — Ты еще не выросла и вряд ли намного старше меня. Как же ты могла выйти замуж в таком возрасте?

 Аравис надулась и ничего не ответила. Вмешался Бри.

 — Шаста, — сказал он, — никогда не спеши показать всем свое невежество. В семьях великих тарханов дочерей выдают замуж именно в таком возрасте.

 Шаста покраснел (хотя в темноте это вряд ли кто заметил), почувствовав себя униженным таким оскорбительным выговором.

 Тут заговорила Аравис, попросив Бри поведать их историю. Бри рассказывал, а Шаста слушал, насупясь, и думал, что незачем так подробно расписывать его падения и скверную езду. Бри, наверно, хотел этим всех позабавить, но Аравис ни разу не улыбнулась. Когда Бри закончил свой рассказ, они легли спать.

 Наутро все четверо, то есть две Лошади и двое детей, продолжили свой путь. Шаста ехал и думал, насколько же все было приятнее, когда они путешествовали вдвоем с Бри. Потому что теперь Бри и Аравис, почти не переставая, говорили только друг с другом. Бри долго прожил в Калормене и проводил время среди тарханов и коней тарханов, поэтому, разумеется, они с Аравис имели очень много общих знакомых и бывали в одних и тех же местах. Она то и дело обращалась к нему:

 — Но если ты сражался в битве у Залиндреха, то должен был встретить моего кузена Алимаша...

 И Бри отвечал ей:

 — Ну да, Алимаш там был, но он командовал отрядом колесниц. Мы стояли далеко от них, и у меня не было знакомых среди лошадей, которых запрягали в колесницы, но знаю, что Алимаш — очень достойный и благородный молодой человек. После того, как мы взяли Тайбет, он насыпал мне полную торбу сахара.

 Или Бри говорил: