Хроники Нарнии Том 2

Дочь Раманду, посмотрев на него, не сказала ни слова в ответ, только смущенно улыбнулась.

Глава пятнадцатая ЧУДЕСА КРАЙНИХ МОРЕЙ

Едва отчалив от Острова Раманду и выйдя в открытое море, наши путешественники почувствовали, что действительно плывут у предела мира. Все совершенно преобразилось, и они сами тоже. Во-первых, оказалось, что теперь они намного меньше нуждаются в сне. Никому почти не хотелось ни есть, ни спать, ни разговаривать, а если и приходилось что-то сказать, то старались говорить как можно тише. Во-вторых, совсем другим стал свет. Его вдруг стало слишком много. Солнце, восходя утром, казалось вдвое, а то и втрое больше обычного. И каждое утро над головами у них сплошной пеленой летели птицы, направляясь в сторону Острова Раманду, и человеческими голосами пели песню на неведомом языке. Некоторое время спустя, съев свой завтрак на Столе Аслана, они возвращались, теперь уже без песни, и стремительно исчезали на востоке, словно влетая прямо в пылающее солнце. И всякий раз, глядя на них, Люси испытывала странное чувство, какого никогда не знала прежде и не могла выразить словами.

На второй день плавания, после полудня, Люси перегнулась через борт и воскликнула:

— Какой же прозрачной стала вода!

Вода была действительно изумительно прозрачной. Люси казалось даже, что можно разглядеть все морское дно. Первое, что она увидела, начав вглядываться в толщу воды, был небольшой черный предмет, размером всего с туфельку, плывущий в глубине. Шло время, а он не отставал и явно держал ту же скорость, что и корабль. Сначала Люси решила, что это плывет по поверхности, но потом по глади воды проплыл кусок зачерствевшего хлеба, выброшенный коком. Поравнявшись с той самой черной вещью, кусок как будто столкнулся с нею — но на самом деле не столкнулся, а проплыл над ней. Тогда Люси поняла, что черный предмет находится не на поверхности. Потом эта вещь неожиданно стала намного больше, а через некоторое время так же неожиданно опала и приняла прежние размеры.

Люси думала-гадала, что бы это могло быть. Ей начало казаться, что она уже видела где-то нечто подобное, только никак не могла вспомнить, где. Она подперла голову рукой, сощурилась и даже высунула язык, усиленно вспоминая. И наконец вспомнила! Конечно же, это очень похоже на картину, которую можно видеть из окна поезда в ясный солнечный день. По окрестным полям бежит тень поезда — с такой же скоростью, разумеется, как и сам поезд. Потом поезд влетает в узкое ущелье с отвесными склонами, тут же тень мгновенно оказывается совсем рядом и становится огромной, но продолжает лететь рядом с вами по заросшим травой откосам ущелья. Потом поезд выезжает на простор — и на тебе! — черная тень снова обретает прежний размер, продолжая свой бег по полям и лугам.

"Это же наша тень! — поняла Люси. — Тень “Утренней зари”. Она бежит вслед за нами по морскому дну. Когда она вдруг стала больше, мы проплывали над какой-то возвышенностью. Выходит, вода намного прозрачнее, чем я думала. Чтобы тень “Зари” выглядела такой маленькой, глубина здесь должна быть не в одну сотню футов. А тень видна так резко и четко!"

Как только она это сообразила, то сразу догадалась, что широкая серебристая поверхность, которой она до этого любовалась, совершенно не задумываясь, что это такое, на самом деле песок, выстилающий морское дно. А пятна на ней, яркие или темные, на самом деле не свет и тени на поверхности, а какие-то самые настоящие предметы там, на дне. Сейчас корабль проплывал над зеленоватой массой, отливающей нежным пурпуром, а посередине эту массу рассекала широкая и извилистая бледно-серая полоса. Теперь Люси стала вглядываться повнимательнее и поняла, что темное вещество немного приподнято над серебристой поверхностью и мягко колышется. “Совсем как деревья на ветру, — подумала девочка. — И наверно, это и есть деревья. Там какой-то подводный лес”.

Они проплыли над лесом, и бледная серая полоска, рассекавшая его, слилась с другой серой полоской, пошире. “Если бы я была там, внизу, — рассуждала Люси, — то эта полоса была бы самой настоящей дорогой через лес. А то место, где она пересекается с другой полосой, — перекрестком. Вот бы как-нибудь побывать там и разглядеть все поближе! А теперь лес кончился. Я готова поверить, что та полоса и впрямь дорога. Отсюда видно, что она и дальше идет уже по чистому песку. Она совсем другого цвета, чем песок. А по краям

вдобавок чем-то очерчена, как будто проведены пунктирные линии. Наверно, это камни или столбики. Ну вот, а теперь она стала шире”.