Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

Тим только улыбнулся в ответ - вероятно, подразумевая, что для везения боуги не требуются никакие чары. Хвост Инея плёткой обвился вокруг колен Уны; он ещё сильнее оскалился. Лис в зверином облике делал это почти так же. В последнее время их сходство с драконом почему-то раздражало Шун-Ди.

Хотя, если подумать, Лис давно не превращался при нём. Наверное, теперь только Уна удостаивается такой чести... Северянка, заменившая всех старых друзей, вместе взятых. Да и что могут значить для оборотня старые друзья?

Шун-Ди осознавал несправедливую озлобленность этих мыслей, но не мог их остановить - как нельзя остановить струйку песка в песочных часах или воды в клепсидре. Разве что разбив, в бездну, стекло. Он вздохнул и снова перешёл на ти'аргский.

- Подождите немного, милорд. Я должен объяснить, что был принят в садалаке Метея-Монта: может быть, это их задобрит.

- Метей-Монт? - повторил гнедой кентавр, медленно опуская лук. Он переглянулся с товарищем со шрамом. Тот выразительно мотнул головой в ту сторону, где обрывалась гряда холмов в кипарисах - на север. Туда, где простиралась равнина Чар, а за нею - степь. - Отец Арунтая.

Лис вдруг вцепился в предплечье Шун-Ди - внезапно и слегка больно. Жестокая радость проступила на его лице.

- Ах, Арунтай-Монт, ненавистник Двуликих... Похоже, мы нашли нужное место без всяких проводников. Соскучился по лошадкам, Шун-Ди-Го?

***

- Оборотень! Оборотень в садалаке! - разъярённо вскричал вороной кентавр - юный, почти подросток, - едва они приблизились к неплотным рядам навесов-шатров. Для Шун-Ди навсегда осталось загадкой, как он узнал оборотня в Лисе, который, за исключением глаз, неестественно плавных движений и цветастой одежды менестреля, мало чем отличался от людей в их безумной компании. Может, кентавры их чуют по запаху, как гнилую траву?

И он снова не смог предотвратить то, что случилось дальше: просто замер на месте под жарким солнцем, обливаясь потом, проклиная своё бессилие. Кентавр-подросток поскакал к Лису, издавая нечто вроде воинственного ржания, и косноязычный серый лучник отступил, давая ему дорогу (подлец! - мысленно вырвалось у Шун-Ди - быстрее, чем он успел задуматься)... Вместо того, чтобы бежать или уклоняться, Лис подобрался и по-звериному прыгнул навстречу - впрочем, не превращаясь.

О бездна. Что ты делаешь?

У Шун-Ди вырвался стон. Но иначе - не существует иначе; иначе Лис не был бы Лисом.

Уна властно удержала Инея, чтобы он не вмешивался в схватку; лорд Ривэн прижал пальцы к губам. Время остановилось, качаясь в мареве. С нарастающей жутью Шун-Ди увидел, как чёрные копыта чуть не обрушились на грудь Лиса - и как тот, извернувшись, откатился по земле в сторону...

ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!

Трава зеленела пронзительно, как киви на столе Хозяина - и как ткань, складками натянувшаяся на коленях матери. Кентавр ржал, осыпая ударами и пинками худое тело; по виску Лиса струйкой сбегала кровь.

Больше Шун-Ди не думал. Отпустил себя и кинулся кентавру наперерез.

Он ждал боли, тяжёлых пинков, но тёмная шкура лишь на миг затопила зрение - а потом опала, как холщовое покрывало в кезоррианском уличном театре. Кукольные представления. Шун-Ди видел их каждый раз, приплывая с торговыми рейдами в буйную южную Гуэрру, и нередко грубые шутки и перепалки весьма предсказуемых персонажей - Толстого Жреца, Студента, Уличной Девки, Ростовщика - заставляли его улыбаться. Как ни странно. Вопреки себе и внутреннему достоинству. Уж что-что, а повышать настроение в Кезорре умеют. В отличие от кентавров.

Вороной подросток, опустившись наконец на все четыре копыта, смотрел на Шун-Ди сверху вниз и тяжело дышал. Колчан сполз ему на спину, и несколько стрел рассыпалось. Шун-Ди сознательно не оглядывался на Лиса и смотрел только кентавру в лицо. Загорелое, с жидкой бородкой. Почти его собственное лицо - и выражение, наверное, у него сейчас столь же идиотски растерянное.

- Что ты творишь, Лурий-Гонт?! - вскричал кто-то, и со стороны моря травяных навесов, трепещущих над степью на ветру, появился седой грузный кентавр. Он свирепо жестикулировал (под стать кезоррианцам, которых Шун-Ди так некстати вспомнил) и тыкал пальцем в стушевавшегося подростка. - О глупец с кривым путём Гирдиш! Этот лис не поднимал на тебя оружие!

Как он, кстати, понял, что Лис - именно лис?.. Шун-Ди провёл рукой по лицу, и ладонь сразу стала влажной и липкой. От пота, а не от крови.

За собой он услышал шорох шагов по траве и догадался, что кто-то - Уна или лорд Ривэн - склонился над поверженным Лисом.

Не оборачиваться. Он не выдержит, если обернётся.

Сердце уже не колотилось - наоборот, сжималось и падало куда-то, еле-еле вынуждая себя сокращаться.