Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

За закрытым окном серел бок Синего Зуба, пестрящий мхом и кустиками травы. Дальше, за ним, в дымке поднимались Старые горы. Те, что виднелись отсюда, были ещё довольно пологими, поросли сосняком и осиной; но Уна знала, что за ними скрываются бесплодные серые скалы, вершины которых разрезают облака. За этим хребтом лежит Альсунг. Одолеешь перевал - и откроется извилистая дорога по холмам и ущельям. По ней, говорят, нужно с дюжину дней скакать вдоль хребта на северо-запад, чтобы достичь Ледяного Чертога... Их нежеланной столицы.

Нежеланной - или уже принятой? Той, с которой смирились?

Уна прекрасно знала, что ни один из лордов Ти'арга - в том числе из тех, кто скреплял союз с северянами браками или отправлялся в Чертог для придворной службы Двуру Двуров, королю Хавальду, - ни за что не скажет и не подумает: "я из Альсунга". "Я из наместничества Ти'арг", - говорят все в этой стране, столько лет подавляя боль от унизительного слова наместничество...

Лишь человеку, который лежит тут, под лисьим одеялом, это слово, похоже, не кажется унизительным. Вряд ли что-то в Обетованном расстраивает его, кроме собственной немощи - и это вполне справедливо.

- Завтра мы уезжаем в Рориглан, - напомнила Уна, заглядывая отцу в глаза. - Тётя Алисия устраивает праздник в честь сына... Я хотела попрощаться - на случай, если не успею позже из-за вещей...

Отец отложил ножик и протянул к Уне руки, похожие на серые осиновые веточки; она поспешно подалась навстречу. Сухой поцелуй в лоб обдал её кислым запахом яблока и лечебных снадобий.

- Я знаю, Уна. Счастливого вам пути. Жаль, не увижу ни одного из своих племянников - но что поделать... - отец закашлялся; Уна завела руку ему за спину, чтобы помочь приподняться на подушках. Он кашлял долго и надсадно; что-то беспомощно булькало у него в груди. Потом выдохнул и покачал головой. - Ну вот, опять. Прости, дорогая. Проклятые лёгкие - мне трудно говорить.

- Воды? - спросила Уна, и собственный голос показался ей донельзя жалким. Наверное, поэтому она так не любит приходить сюда - потому что чувствует себя бесполезной, свою магию - бессмысленной насмешкой... Любая деревенская знахарка в этой душной комнате была бы сильнее неё.

- Не надо. Горо поедет с вами? Он говорил мне, что ещё не решил.

- С нами. Он не хочет оставлять нас без защиты. С тобой останутся Вилла и слуги, отец... - показать ли, что она чувствует себя виноватой, или это обидит его? - Мы пробудем там не больше двух дней и вернёмся. Не волнуйся.

- И по пять-шесть дней в пути, да-да, я помню... Останьтесь подольше, - чем более рьяно отец стремился показать, что рад их отъезду, тем отчётливее Уна видела его ложь. Горе и страх сквозили в каждой из ранних морщинок. - В Рориглане, наверное, хорошо, да и Алисия по тебе соскучилась... Расскажи мне потом, похож младенец на неё или на Колмара.

- Да, конечно.

- И скажи Алисии... Что я очень люблю её.

- Да.

И снова они оба молчали, не зная, как завершить разговор, - и пора ли уже завершать?.. Уна несмело погладила отца по выбритой щеке; он по-детски прижался к её ладони.

- Не знаю, сообщила ли тебе мама, - начала Уна, притворившись, что это не так уж важно для неё. Семья Тоури - лордов-лицемеров. Её воспитали достойно. - Тётя назвала сына Альеном. В честь вашего брата... Того брата.

Отец смотрел на неё вопросительно. Ждал.

- Сообщила. И что же?

О, пожалуйста, пусть у неё получится - хотя бы раз...

- Они были в хороших отношениях? Тётя Алисия и Альен? Она любила его?

Отец пожевал губами и на мгновение прикрыл глаза; Уна боялась пошевелиться. Он молчал так долго, что она подумала: не ответит. Но в конце концов тихо сказал:

- Очень любила. Больше всех нас. Больше всех вообще. Альен ни с кем в замке не был близок, кроме сестры.

- И с тобой тоже?

Отец смотрел куда-то сквозь Уну - на гобелен со сценами поединков, скрывавший каменную кладку стены. Прямо за её спиной двое вышитых рыцарей бились на турнире в честь королевы Интерии Ти'аргской - прабабушки Тоальва... Уна предпочла бы оказаться между их копий, а не под этим невидящим взглядом.

- Я не могу говорить об этом, Уна. Просто не могу. Прости, - что-то вроде судороги дёрнуло его губы - не улыбка. - Есть вещи, о которых не говорят. Я понимаю, что ты хочешь побольше узнать о нём, но...

- Не побольше, - Уна встала, скрестив руки на груди. - Я хочу узнать всё. Узнать правду, отец. Это ведь наша семья, и я уже не ребёнок... Мне кажется, я имею на неё право. Мама, естественно, думает иначе, потому я и спрашиваю тебя.

Отец затравленно дёрнул плечом. Он всё ещё смотрел куда-то в сторону, и это было невыносимо.