Хроники объявленного Апокалипсиса

По прилёту в Москву я хотел было сказать: — "Ну, слава тебе Господи, наконец-то всё закончилось и мы дома, а тут тишина и покой.", но поостерёгся и оказался прав. Во Внуково меня встречало с полсотни друзей и соратников, которым очень не терпелось посетить некоторые исторические места столицы. Естественно, в самом центре Москвы. Вот не знаю уж как, но Кремль, со всеми его башнями, и практически все здания вокруг него, расположенные в пределах кремлёвского кольца, образованного улицами начиная от Кремлёвской набережной и до Китайского проезда, хотя они и стояли на холме — уцелели. Нет, конечно же стеклянные купола ГУМа провалились, буквально весь центр Москвы был завален мусором, обильно перемешанным с грязью, но тем не менее, в пределах Садового кольца разрушения были относительно невелики, хотя многие дома, самые ветхие, просто исчезли — даже их обломки унесло волной и сталкеры находили таблички с названиями улиц и номерами домов за триста с лишним километров от Москвы. Как и везде в городе, подземные переходы в центре также были превращены в убежища и практически во всех люди смогли благополучно пережить удар стихии. Даже то из них, которое считалось самым опасным — подземный торговый центр на Манежной площади, не затопило.

Если поведение Волны не поддавалось никакому объяснению, то относительно ударной волны вроде бы всё было более или менее ясно, столицу спасла Смоленско-Московская возвышенность, на которой та просто подпрыгнула, а затем удар её шлейфа, волокущегося по земле, приняли на себя московские окраины, но и он не имел слишком уж сокрушительной силы. В общем нам всё-таки здорово повезло и везде, где люди позаботились о строительстве герметичных убежищ, они смогли спастись, хотя в Москве имелись и такие случаи, когда люди спаслись вообще без убежищ. Кто-то из них просто лёг на асфальт и таким образом спрятался от ударной волны за каким-либо бетонным парапетом, кто-то упал ничком в сквере или парке на траву, но в любом случае, потеряв сознание от жуткого грохота, почти две с половиной тысячи мужчин и женщин пришли в себя мокрые, грязные, как черти, но живые. Объединяло же их всех одно, если до Апокалипсиса они были алкашами и наркоманами, то пережив его, изменили свои взгляды на жизнь так основательно, словно родились заново. Да, но так оно ведь по своей сути и было. Люди, которые в силу своих собственных пагубных пристрастий были обречены на гибель — выжили вопреки здравому смыслу и оно, это самое здравомыслие, к ним вернулось.

Когда мы прилетели на двух пассажирских бортах "Ми-26" в Кремль, то я ещё при подлёте к нему заскрипел зубами от гнева, но был вынужден промолчать. Сам виноват, слишком много власти дал Максимычу, вот он и принял самостоятельное решение, а оно было таково — вывезти из Кремля весь мусор, отчистить, отмыть и просушить его. Не знаю уж сколько народа работало в Кремле и сколько времени на это ушло, но и сам он, и ближайшие к нему улицы и дома, включая Манеж, заново отстроенную, а теперь ещё и отремонтированную, гостиницу Москва, ГУМ и другие здания, которые были отреставрированы и модернизированы в конце двадцатого, начале двадцать первого века выглядели так, словно на Земле вообще не произошло никакой катастрофы. Что же, наверное Максимыч был прав, именно так можно быстрее всего убедить людей на Земле, что наша жизнь не закончилась. Это всё было здорово, а вот взбесило меня совсем другое, когда мы облетали Кремль, было половина пятого вечера, я увидел, что в нём полным-полно народа и это вовсе не экскурсанты. Максимыч явно перегнул палку. Женя, глядя в иллюминатор ахнул и восхищённым голосом воскликнул:

— Батя, Кремль стоит, как новый! Вот только голубые ели в нём Волна здорово обкорнала. Придётся заказывать новые.

— Перебьётесь и с этими. — Хмуро буркнул я и, указывая пальцем на иллюминатор, спросил Максимыча — Гена и ты теперь предлагаешь мне поселиться здесь?

— Почему это одному тебе, Батя? — Удивился Максимыч — Мы все здесь поселимся. Лида предлагает разбить на следующий год в Кремлевском сквере огороды, но Чак категорически против. Он хочет устроить там вертолётную площадку. Я подумал немного и заселил "Ночной дозор" в Арсенале и частично в здании Сената, а вот в Кремлёвском Дворце Съездов хочу устроить двухэтажный спортзал. Съезды нам теперь устраивать ни к чему, а тебе и твоим парням тренироваться где-то нужно.

Пристально посмотрев на друга, я спросил:

— Гена, ты что, сошел с ума? Это же музей, всенародное достояние, а ты превратил его в общагу. Да, нам же с тобой за это прямо на Лобном месте народ головы и отчекрыжит.

Тот улыбнулся, махнул рукой и сказал с усмешкой:

— Музей. Как же. Батя, когда это было? До Волны, а сейчас это самые хорошо сохранившиеся здания во всей Москве, если не считать нескольких микрорайонов на окраине и наш с тобой далеко не лучший. И, вообще, Серёга, чего ты петушишься? Между прочим, когда я сказал народу, что надобно нам Батю со всем его правительственным кабинетом в Кремле поселить, никто по этому поводу материться не стал. ССР в действии, Батя.