Хроники объявленного Апокалипсиса

Мужчины принялись дружно открывать банки с ледяным пивом и раскладывать по тарелочкам нарезанный ломтями балык из осетрины. Он удался у меня просто замечательно, хотя и тут дело точно не обошлось без зелёных лепестков. Наслаждаясь холодным пивом, мы стали обсуждать план работы и я сразу же сказала, что первым делом нужно выгрузить из кунга и "ПАРМа" все харчи и прочее барахло, чтобы я могла немедленно приступить к работе и изготовить большой биосинтезатор. Под пиво я показала каражальцам и казахским военным фотографии гондолы, озера, своего лагеря, но самое главное, огромных куч вещей, которые волна принесла с севера, ряды тех вещей, которые была просто вынуждена перебрать и разложить на просушку, а заодно объяснила, что никаких других поставок теперь не будет долгие годы и если они не хотят вернутся в каменный век, то должны немедленно уничтожить всех колбитов в округе и срочно ехать к моему лагерю на "Кразах" и всех остальных грузовика под прикрытием солдат полковника Бекбулатова. Ещё я сказала, чтобы они не стеснялись привлекать к этой работе женщин, иначе не успеют вывезти всё до холодов. Мужчины, слушая меня, так заволновались, что стали шуметь, словно дети. Мы покончили с пивом, скушали осетринку и направились к выходу. Кажется, мне удалось воодушевить Тимофея, Тенгиза и Айдара.

Мы вышли их здания школы через железобетонный тамбур и увидели перед собой толпу женщин. Всего их пришло к школе человек шестьдесят и почти все были казашки. Судя по всему, их сюда привела коренастая тётка лет пятидесяти, в высоком головном уборе, лицо которой то расплывалось в улыбке, то кривилось в непонятном оскале, словно её переполняли какие-то противоречивые чувства. Тётка была нарядно одета и вела себя, прямо как бай в юбке. Тенгиз сразу же шепнул мне на ухо:

— Валя, это Айгуль, вдова прежнего акима. Он когда узнал о комете, то три недели пил, а потом повесился. Теперь она зла на весь мир, что акимом выбрали Тимофея Ивановича, а не одного из её трёх сыновей. Все они пропади месяц назад. Будь с ней поосторожнее, она властная и очень опасная женщина.

Кивнув, я пошла не к женщинам, стоящим метрах в тридцати от входа, а к своему "Уральчику". Тётка что-то приказала своему войску и со всех ног бросилась ко мне, крича на ходу:

— Девочка моя, куда же ты, мы пришли, чтобы позвать тебя на той, спасительница ты наша. Нам нужно отблагодарить тебя за воду и отпраздновать это событие.

Остановившись, я круто развернулась и воскликнула:

— Той? Это по-русски праздничный обед? Да, вы с ума сошли! Вокруг города рыщут стаи голодных хищных тварей, а вы тут дурью маетесь! Нам нужно думать, как поскорее уничтожить этих людоедов, а не тои устраивать. Вы, наверное, не в курсе того, что происходит снаружи, ну так я вам расскажу. Вчера утром я подъехала к развалинам посёлка на Адылсу и увидела там три машины и то, как стая колбитов доедает человеческие тела, разрубая их секирами. Поэтому даже не надейтесь увидеть в живых тех людей, которые пропадали у вас по ночам. Их всех похитили колбиты, убили и съели. Так что мне не до тоя.

Айгуль, не добежав до меня метра три, встала и завизжала:

— Ты врёшь, ведьма! Мои сыновья не погибли! Они пошли за водой и скоро принесут её своей матери.

Да, видно не зря меня некоторые люди называют ведьмой. Я невольно оскалилась и шагнула к казашке. Не думаю, что моё личико в этот момент могло украсить первую страницу журнала "Плейбой", а если бы мою фотографию, когда я злюсь, поместили в нём, то очень много мужчин тут же стали бы женоненавистниками. Впрочем, мужчины, которые шли за мной, в ужас не пришли, а вот Айгуль сразу же отпрыгнула метра на два назад. Глядя ей в глаза, я с бешеной злобой прорычала:

— Если ты послала их за водой, то ты убийца своих сыновей. Я медленно, очень медленно проехала через посёлок у реки, а потом через Шалгию, их превратила в развалины не волна, а колбиты. На стенах я видела множество следов от их секир, а в траве человеческие кости и разрубленные черепа. Так не сделает ни одно животное. Поэтому, бабы, вы можете рыдать, выть от боли, но всё равно возьмите себя в руки и работайте. Мы хотим построить бронепоезд, выехать на нём из Каражала и истребить всех колбитов. Не знаю, чем вы тут занимались весной, но мои друзья за две недели истребили всех психов, которые озверели и нападали с ножами даже на родных матерей. Всё, идите отсюда. Хотите выть, войте, но не мешайте нам работать. — Достав из кобуры "Беретту", я добавила — Предупреждаю, если какая-то дура думает, что её муж, сын или брат побегает голиком по степи и вернётся, этого не произойдёт. Знаю, многие именно так и думают и если кто из вас попытается помешать нам, то я сама пристрелю такую дуру. Поймите, это наша общая беды и мы уже ничего не можем изменить. Нужно сцепить зубы и бороться. Нужно сберечь и вырастить наших детей. Всё, идите отсюда!