Хроники Омура

– Я думал, вас обрадует эта новость! – картинно приподнял бровь темноволосый.

– Ты уйдешь, и папенька подберет мне другого охранника! А к тебе я, вроде как, уже привыкла! – Шалуна уперла руки в бока.

– Не переживайте, госпожа, может, еще свидимся, – Воин ночи направился к двери.

– Подожди! – воскликнула она, – скажи мне хотя бы свое имя!

Мужчина повернулся, мягко улыбнулся и ответил:

– Мое имя Тауз! Запомни его, шалунишка…

История третья О том, как гном путешествовал

Над Рудничными горами вставало яркое солнце, окрашивая горизонт красками, взятыми с разноцветной палитры, в которой преобладали теплые тона. Стражник, стоящий в карауле, охраняющий границы небольшого гномьего поселения, устало зевнул и обратился к напарнику:

– Нобур, когда твой сынишка намерен пройти посвящение?

Невысокий, даже по меркам их расы, гном с ленцой откликнулся:

– Знамо когда – Фрест и Горист уже назначили дату, а нам остается только подчиниться! Десятого солнечника спустятся они с небес в чертоги Штравенбаха и примут посвящение отроков наших.

– А отпрыск твой подготовил дар, что богам угоден будет?

Здесь Нобур досадливо нахмурился и уклончиво изрек:

– Приготовит! Чай гном он али нет?!

«Гном-то, гном, вот только не такой как все!» – про себя подумал первый стражник, с сочувствием поглядывая на напарника.

Нобур сделал вид, что не замечает этого взгляда, отвернулся и воззрился на горизонт, веруя в милость творцов Омура.

Звучный удар колокола эхом разнесся по горным перевалам, означал он для гномов только одно – приход нового дня. Прочные, обитые белым серебром, высокие ворота, указывающие вход в поселение, открылись. Нобур побрел домой, в глубь горы – настала пора отдохнуть: выпить чашечку ароматного взвара, да раскурить трубку, а уж затем и поспать. Хотя нет! Было у уважаемого гнома Нобура Карделла еще одно важное дело – ему предстоял серьезный разговор с сыном Ремом, прозванным Баламутом за неуемный характер.

***

Сам Баламут Карделл в это время был занят тем, что развлекался вместе со своими друзьями. Очередная веселая ночка подошла к концу, и хмельной компании следовало разойтись. Громт, один из добрых приятелей Рема, окинул всех сидящих в небольшой таверне придирчивым взором и гаркнул:

– А ну-ка, ребятушки, скажите мне, готовы ли вы к посвящению!

Все разом загомонили, рассказывая о том, что они создали, но до определенной поры хранят в своих тайниках, и только Карделл загадочно молчал, пряча лукавую улыбку.

– Баламут, а ты что-нибудь создал? – обратился к нему Громт, а остальные умолкли, ожидая ответ товарища.

Рем таинственно блеснул темным глазом, неспешно отпил из кружки крепкого пива и огорошил всех своим ответом:

– Нет! Надо больно!

– Как это нет? – послышался грозный окрик, и повернувшиеся на вопль гномы узрели зашедшего в небольшой полутемный зал Карделла-старшего.

Рем остался совершенно спокоен, яростный взор и нервно сжатые кулаки папеньки не произвели на него должного впечатления. Нобур, громко топая башмаками, подошел к столику, который занимали юноши, включая и его сына. Гневно сопя, Карделл-старший ухватил отпрыска за ухо и обманчиво тихо полюбопытствовал:

– Как ты сказал? Ты не подготовил дар?

– Нет! – Баламут попытался гордо выпрямиться – но не получилось – батюшка держал крепко.

– Ах ты…– дальше последовала тирада, состоящая сугубо из слов, произнесенных на орочьем языке.

Громт и остальные друзья Рема пооткрывали рты, сам виновник родительского сквернословия недовольно поморщился.

– Я тебя отучу бездельничать, хмар ты этакий! – без перерыва разорялся Нобур, вытаскивая сына из-за стола.

Таким образом они вышли из таверны, родитель продолжал сыпать проклятия, сразу и на всех: на себя, мол, мало уделял времени воспитанию сына; на жену, которая потакала капризам отпрыска; на неудачный день, когда Рем появился на свет – явно боги были заняты другими делами и позабыли одарить его сына трудолюбием; но громче всего возмущался он по поводу взбалмошного характера Баламута – не гном, а вздорная человеческая девица, вечно ищущая приключения на свою филейную часть!

Рем угрюмо помалкивал и переставлял ноги, чтобы не упасть, а то еще больше осерчает родитель, да так и потащит волоком сына прямо по камню – не слишком приятный способ попасть домой. Только вместо уютного домика, одним концом, соединенного с небольшим углублением в скале, где разведен очаг, а перед ним стоят мягкие кресла, и матушка наверняка уже приготовила наваристую похлебку, батюшка тянул Баламута к кузнице. Вместо ароматного запаха мяса Рем ощутил жар горнила, и не плошку с похлебкой лицезрел он, только груды оружия и доспехов, ожидающих, когда ими займутся умелые руки. Распахнув дверцу, разъяренный Нобур практически закинул внутрь своего сынка и сильным пинком затворил створку, громогласно повелев:

– Не выпущу, пока не сделаешь стоящую вещь!