Хроники особого отдела — 2

Здесь зрелище было уже чуть получше. С улицы, несмотря на висящий в воздухе водяной промозглый туман, можно было легко разглядеть освещённые свечами окна в самом верху Белого замка. Двадцать лет назад королевские покои, осажденные войсками йоркистов, сильно пострадали от артиллерийского огня, поэтому въезжающий удовлетворенно хихикнул, отметив проделанные совсем недавно бойницы для пушек и аркебуз.

Хмыкнув: «Укрепили…», — он въехал в крепость, лишь слегка кивнув головой и громко сообщая страже:

— Граф Арундел Джон, немедленно доложить! Меня ждут!

Чёрный как смоль скакун показал замешкавшимся стражникам белые зубы и ехидно заржал. Хозяин наклонился к его острому нервно дрожащему уху и шепнул:

«Мрак, заткнись, хва ржать, приехали…»

***

Одетый в повседневный темно-синий (и слегка засаленный) камзол, страж-йомен, наследственный «поедатель говядины», в силу своего рождения ставший начальником королевских гвардейцев, суетливо приветствовал прибывшего графа.

Стоя в одиночестве на просторной площади перед капеллой Святого Петра в оковах, страж казался маленьким и жалким, несмотря на внушительное брюшко и подозрительно блестящие жирные губы.

— Почти как Святой Павел, ваша милость, красота-то какая…, - непонятно почему показав рукой на дом Бога, вступил он в диалог.

Попытка общения была не сказать чтобы совсем бесплодной… Вместо всадника, не удостоившего его вниманием, на желающего пообщаться стража среагировал злобный боевой конь, уронивший на мощеную камнем площадь небольшую кучу остро пахнущих яблок и проворно цапнувший толстяка за плечо.

— Святой Павел - самый большой собор на островах, не богохульствуй, — наставительно пояснил в ответ на громкий «ох» пострадавшего прибывший без свиты граф.

Вскоре оба гостя (и двуногий, и четвероногий) оказались у огромных окованных медью дверей. Вход был увенчан аркой, украшенной каменным плющом и львиными мордами. На крыльце стояло несколько человек — свита лорда-протектора.

Всадник спешился и, небрежно бросив поводья в чьи-то руки, не сняв шляпу и не поприветствовав никого, проследовал внутрь.

Нагловатого милорда через бесконечные коридоры проводили в небольшую квадратную приемную и оставили в одиночестве. Последний принялся коротать минуты ожидания, раскидывая бережно разложенные соломенные циновки, дабы рассмотреть великолепный мозаичный пол.

Очень быстро к нему присоединился молодой граф Ричмонд, несомненный (правда внебрачный) потомок герцогов Ланкастерских.

Наконец двери распахнулись.

— Ричард Йоркский Плантагенет, ожидает вас!

Но в тишине строгого покоя присутствующие услышали мерзкие смешки:

— Так тебя ещё не называли, дорогой друг, — фыркнул невежливый граф.

И прибывший, протянув в приветствии руку, вошёл в кабинет. Двери плотно закрылись, и в покоях вновь наступила торжественная тишина.

***

На стене красовался гобелен с изображением пяти белых львов на красном поле. За столом на новомодном венецианском кресле (с подушками на сидении) сидел его высочество герцог — регент при вдовствующей королеве Елизавете (уже объявленной самозванкой). Всего две седмицы прошло, как епископ Батский, в миру Роберт Стиллингтон, не без толики злорадства сообщил Тайному совету: Веселый король когда-то успел заключить с Элеонорой Батлер, дочерью графа Шрусбери брачный договор (после попрания чести оной дамы). Помолвку эту так никто и не расторгнул, а забывчивый Эдуард IV через год венчался с Елизаветой Вудвилл.

Воодушевленные сим знанием жители Лондона, подкрепившие его петицией парламента, спешно предложили единственному законному представителю рода исключить из списка престолонаследия принцев Эдуарда и Ричарда. «Ибо преступления его отца перевесили народную чашу терпения».

В камине трещали сухие поленья, несмотря на полдень, ярко горели свечи. Трое мужчин собрались для заключения странного договора.

Размеренным голосом уверенного в себе воина предполагаемый король предложил прибывшим сесть. Ехидный граф тут же развалился в кресле и с интересом разглядывал сидящую за столом представительную фигуру протектора, мужественность которого не портил небольшой дефект из-за полученной ещё в детстве травмы позвоночника. Облачённый в чёрный дублет хорошего кроя и качества, состоящий из куртки, отделанной тонким кружевом и длинных носков , он позволил себе встретить гостей без халата, который, небрежно перекинутый через спинку кресла, блестел золотой нитью, щедро использованной мастерицами.

— Мне нужны мальчишки, — внезапно первым начал граф Арундел.

Присутствующие вздрогнули.

Герцог поднял тяжелый взгляд на говорящего и бросил:

— Смело и неумно, Джон.

— Да ладно? Ты трудами купленного за тридцать серебренников епископа получаешь трон, Генрих (граф Ричмонд) удачно женится, а я исчезаю. Совсем.

— Неужели для вас, мой милый друг, королевский двор такая тяжкая повинность? — голос хозяина кабинета звучал насмешливо, но глаза горели едва сдерживаемой яростью.

Разговорчивый пришелец, казалось, вообще не замечал этого недовольства.