Хроники особого отдела

– Ну видела я, и что? Вчера эта, семейная припёрлась, тоже ночью. Он-то здесь, уже пять дней, а она с детьми только позавчера приехала.

– Хотела похудеть?

– Нет, спину полечить. У неё мужик странный – заставляет жрать и толстеть. Прикинь, как дети засыпает, так он её дрючит, наяривает. Вот, когда он заснул, она сюда и прибежала. Я уже и спать собралась, ведь время полвторого ночи, но она уж очень просила. А почему не помочь? Ведь, у меня рабочий день с одиннадцати начинается.

– А долго в бочке сидела?

– Нет, максимум минут двадцать, потому что торопилась. У неё мужик в три ночи просыпается и опять её дрючит. Она всё жаловалась. Говорит, что он здесь совсем осатанел. Дома он – раз в неделю, а здесь им номер хороший достался, двухкомнатный. Дети спят в отдельной комнате. Вот он её и наяривает. Видно дома боится, что они их услышат. Всё, вылазь! Для первого раза хватит. Время надо увеличивать постепенно.

– Скажите, а Вы из того профилактория? Ну который закрыли на карантин.

– Нет, детка, я всегда здесь работала. Меня Тамара Витольдовна пригласила. Мы с ней очень дальние родственницы. Она хорошо платит.

Если я не ошиблась, то персонал гостевого дома довольно равнодушно отнёсся к убийству. Это означало только одно, владелицу недолюбливали, если не сказать больше. Я вылезла, оделась и отправилась в парикмахерскую. Я очень боялась, что после бочки у меня волосы дыбом. Она была рядом, а на двери красовалась табличка «Цирюльня». Полноватый парень, поинтересовался:

– Что желаете?

– Постричься.

– А как?

Я хотела развить мысль и услышала знакомое хмыканье. А этот что сюда припёрся?

– И зачем Вы здесь?

– Пришёл посмотреть, как ты, мышь, намерена себя изуродовать?

Я повернулась к цирюльнику.

– Меня налысо.

Капитан немедленно добавил:

– Везде.

Бедный парикмахер покраснел:

– Нет, мы таким не занимаемся.

– Гад!

Я вылетела из цирюльни под язвительный смех капитана и замерла. Нет, не следил он за мной, а пришёл по своим делам. Меня же он, как ребёнка, обвёл вокруг пальца, чтобы спор выиграть. Я немедленно приникла ухом к замочной скважине. Вопрос капитана я не слышала, слишком долго соображала, но ответ парикмахера меня озадачил.

– Конечно! Каждую ночь. Видите ли, Тамара Витольдовна вкручивала всем, что у неё натуральные кудри.

– Странно, она же была немолодой и неглупой женщиной.

– Именно, немолодой, – парикмахер тяжело вздохнул. – Очень немолодой, а верила во всякую чушь. Ей кто-то насвистел, что если она на рассвете будет без причёски, то страшно умрёт. Так в одиннадцать, она ложилась спать, а в три ночи я приходил к ней и делал причёску и всё такое прочее, – парикмахер смущенно захихикал.

– Неужели? Парень, ведь тебе не более тридцати, а ей далеко за пятьдесят.

– Вообще-то пятьдесят восемь, но она была пылкая и изобретательная.

– Ах вот зачем там эти растяжки!

– Да-да, очень она это любила.

Я чуть не задохнулась от удивления, и, видимо, не одна я, потому что капитан возопил:

– О времена, о нравы! Ладно, главное, что в три ночи Тамара Витольдовна была жива.

– В четыре утра, если точно. Очень она в этот раз была ненасытная. Я едва уполз от неё. Думал, что всё, проклятая баба меня заездит, но, слава Богу, её дурацкие часы начали звонить, и она меня отпустила.

Услышав приближающие шаги, я понеслась по коридору в сторону ресепшена. Там Танюша в идиотском кокошнике, высунув от непосильных умственных усилий язык, раскладывала пасьянс.

– Простите, Таня. Можно мне спросить, а какие часы были в кабинете Татьяны Витольдовны.

– О! Ненавистные!! – меня повергло в изумление столь сильное выражение эмоций. Татьяна, сжав кулаки, потрясла ими. – Они били, каждые четыре часа. Мерзко так. Бом-ха-ха. Бом-ха-ха. Хорошо, что эти гадкие ворюги их сломали.

Надо было немедленно отвлечь её, а то скоро здесь будет капитан.

– Они мешали Вам спать?

– Нет! Я живу во флигеле. Эх! Жаль, что баллов по ЕГЭ не хватило туда, куда я хотела. Вот тётка и уговорила поработать до следующего года у неё. Я и раньше подрабатывала на каникулах в профилактории.

– А что за болезнь там случилась? Нет мы слышали, но в сомнении.

– А все в сомнении. Это же надо, дизентерия! Представляете? Зимой! Раньше бы пронесло, у неё все были в кулаке, но в этот раз там жена какой-то шишки заболела. Вот она и пригласила всех сюда. Она раньше только каких-то особенных гостей сюда приглашала. Кто попало, сюда не попадал.

– Это мы кто попало? А это ничего, что путёвка стоит сорок тысяч?

– Ха, чтобы жить здесь гости по шестьдесят, семьдесят тысяч отдавали.

Я оглянулась, капитана всё ещё не было.

– А как сломали часы в кабинете?

– О! Это – умора! У них отломали и утащили маятник.

– Он что, золотой был?