Хроники открытия Америки. Новая Испания. Книга I: Исторические документы

И еще сообщал он, что во время боев у них отобрали большую часть провианта, мною оставленного, отчего они терпят великую нужду, и те четыре бригантины, что я велел построить, сожжены, и они умоляют меня, ради Господа Бога, не медля ни часу поспешить на помощь. Узнав, в сколь трудных обстоятельствах оказались испанцы, я подумал, что ежели их не выручу, то индейцы не только перебьют их и пропадет все золото, и серебро, и драгоценности, в коих была доля Вашего Величества, наших испанцев и моя, но мы утратим также самый прекрасный, самый благоустроенный город из всех, какие в последнее время открыты в сем краю, и ежели он будет утрачен, мы потеряем все прочие завоеванные провинции, ибо город тот был глава всему и все ему повиновались. И я тотчас отправил гонцов к посланным мною капитанам с отрядами, извещая их о том, что мне написали из оного города, и приказывая немедля, где бы их ни застали, повернуть обратно и по ближайшей большой дороге идти в провинцию Тласкальтека, где нахожусь я со своим отрядом, а сам я со всей артиллерией, какую удалось собрать, и с семьюдесятью верховыми вышел им навстречу, и когда мы соединились и произвели смотр, то насчитали оных семьдесят верховых да пятьсот пеших солдат. И с этим войском я как можно скорее направился к столице, и на всем пути никто не выходил нам навстречу от имени Моктесумы, как прежде бывало, и весь тот край был в разорении и почти безлюден; это навело меня на тревожные мысли, и я заподозрил, что оставшиеся в городе испанцы убиты и что все здешние жители объединились и готовятся напасть на нас на каком-нибудь перевале или в другом месте, где у них будет более выгодное положение, нежели у меня.

И с такими тревожными мыслями я продвигался, соблюдая всяческую осторожность, пока не пришел в город Тескуко, а он, как я уже писал Вашему Величеству, тоже стоит на берегу оного большого озера. Там я расспросил кое-кого из жителей об испанцах, оставшихся в большом городе. Мне ответили, что испанцы живы, тогда я попросил дать мне каноэ, дабы я мог послать своего человека это проверить; и пока он туда ездил, я потребовал, чтобы при мне оставался житель того города, показавшийся мне познатней, ибо из тех старейшин и знатных особ, кого я знал, не было видно ни одного. Этот индеец велел доставить каноэ и отправил нескольких индейцев с тем испанцем, которого я посылал, а сам остался со мною. И когда оный испанец садился в каноэ, дабы плыть в город Теночтитлан, он увидел на озере другое каноэ и подождал, пока оно не подошло к причалу, и в том каноэ прибыл один из оставшихся в городе испанцев, от коего я узнал, что все там живы, кроме пяти или шести убитых индейцами, и что доныне они еще в осаде и им не дают выходить из крепости и не снабжают съестными припасами, кроме как за большую плату; правда, с тех пор как индейцы узнали, что я иду туда, они стали обходиться с нашими получше, а Моктесума говорит, что ждет не дождется, чтобы я пришел, и тогда они смогут опять выходить в город, как бывало. И с посланным мною испанцем Моктесума прислал ко мне своего гонца, дабы сказать, что я, должно быть, знаю, что случилось у них в городе, и посему он, мол, опасается, что я прогневался и иду с намерением причинить ему зло; и он просит меня не гневаться, ибо сам он огорчен этим не меньше, чем я, и все это произошло без его ведома и согласия и еще многое другое он велел мне сказать, дабы смягчить гнев, который, по его предположениям, во мне должно было вызвать происшедшее; и он просил меня снова поселиться в его городе и обещал, что впредь они будут так же исполнять все, что я ни прикажу. Я же послал ему сказать, что никакого зла на него не держу, ибо знаю его благорасположение к нам, и что я сделаю так, как он просит.

И на другой день, а был это канун дня Иоанна Крестителя, я отправился в путь и, не дойдя трех лиг до столицы, заночевал; а в день святого Иоанна Крестителя, прослушав мессу, двинулся дальше и, вступив в город около полудня, увидел, что народу на улицах мало и некоторые ворота на перекрестках и заставы на улицах убраны, что мне не понравилось, хотя я подумал, что они это сделали, испугавшись своих бесчинств, и что, войдя в город, я сумею их успокоить. С такими мыслями я подошел к крепости, в которой, равно как в главной мечети, рядом с нею стоявшей, и расположилось все приведенное мною войско, а те, что были в крепости, встретили нас с такой радостью, будто мы воскресили их из мертвых, когда они уже не чаяли быть живы, и тот день и ту ночь мы провели и великом веселии, полагая, что вокруг уже воцарился мир.