Хроники открытия Америки. Новая Испания. Книга I: Исторические документы

Как все первооткрыватели и конкистадоры, Берналь Диас был читателем рыцарских романов, и элементы его поэтики налицо в «Подлинной истории завоевания Новой Испании». Увидев с холма великий город ацтеков Теночтитлан (будущий Мехико), он мог воскликнуть, что все это напоминает ему сон или сцены из романа об Амадисе Галльском, однако всякий раз в восприятии и трактовке действительности побеждал трезвый взгляд бывалого человека, поверяющего свое сознание реальными фактами. В своей книге Берналь Диас спорил не только с Кортесом, который приписал, как он считал, всю славу себе, но и с Лас Касасом, и с монахами, которые изображали конкистадоров преступниками, а индейцев — райскими существами, слабыми и невинными жителями золотого века, а также и с теми, кто изображал их как адово исчадье. Не то и не то: индейцы — настоящие люди, создатели чудесных вещей, приводящих в изумление, и достойные, мужественные противники — такова точка зрения хрониста.

Но при том, что общая линия состояла в движении от чуда к реальности, сама идея американского чуда навсегда вошла в традицию изображения Нового Света, и для культуры ценным оказался весь набор спорящих между собой «правд» о новооткрытой земле и ее населении. Мифообразы рая и ада — это исходные точки развития латиноамериканской культуры, латиноамериканского цивилизационного сознания, основа его концептуально-метафорического и стилистического кода, что в наши дни со всей ясностью обнаружила латиноамериканская эпика XX века — «новый роман», через века прямо обратившийся к истокам своей культуры, к творчеству первопроходцев, которые стали первооткрывателями Нового Света также и в слове. Этим и объясняется непреходящее значение их сочинений.

В. Земсков

Христофор Колумб. Письма

Письмо Католическим королям {1} Изабелле и Фердинанду об открытии Индий

Поелику я знаю, Государь, что Вам доставит радость великая победа, которую Господь наш даровал мне в моем плавании, пишу Вам сие послание, из коего Вы узнаете, как я за тридцать три дня^{2} с флотилией, которую августейшие Король и Королева, Государи наши, отдали под мое начало, достиг Индий, где нашел многие острова, населенные бесчисленными племенами, и все их провозгласил владеньями Ваших Высочеств^{3}, объявив о том через глашатая и водрузив развернутое королевское знамя, в чем мне никто не противодействовал. Первому открытому мною острову я дал название Сан-Сальвадор^{4} в честь всемогущего Господа, дивным образом соизволившего нам все это даровать; индейцы называют сей остров Гуанахани. Второй я нарек островом Санта-Мария-де-Консепсьон; третий — Фернандиной, четвертый — Изабеллой; пятый — островом Хуаной; так каждому я давал новое название[10].

Достигши Хуаны, я пошел вдоль берега на запад и, обнаружив, что остров сей очень велик, думал, что это материк, провинция Катая[11]; не встречая на побережье ни городов, ни крупных селений, только маленькие деревушки, с жителями коих я не мог поговорить, ибо они сразу все убегали, я продолжал двигаться в этом направлении, надеясь, что непременно увижу большие города и селенья; но, пройдя много лиг[12], я убедился, что ничего нового не нахожу, а дальше берег вел меня на север, куда я не хотел плыть, ибо зима была уже в разгаре и у меня было намерение повернуть на юг, к тому же и ветер подул встречный, так что я решил не дожидаться смены погоды и повернул обратно, к прежде намеченной бухте, откуда послал двух человек внутрь острова, дабы узнать, есть ли там король или большие города. Они шли три дня, видели несметное множество маленьких деревушек и бессчетные толпы жителей, но никакого правительства не обнаружили и возвратились обратно.