Хроники падшего мира

Я вылетел пулей обратно, стирая падающие слёзы. Запах просто невыносим, он практически выжег мне глаза.

— Что случилось⁈ — все собрались в столовой. Они с шоком в глазах посмотрели на меня. Лёха даже подбежал поближе, схватил меня за плечо и оторвал руку, которой я прикрывал глаза.

— Твою мать, что с твоими глазами⁈ — воскликнул он.

— Шипит ужасно, — я положил рюкзак на пол, со словами:

— Достань воду, ничего не вижу из-за слёз.

Лёха помог мне промыть глаза чистой водой. Только после этого невыносимая резь начала проходить и зрение медленно вернулось в норму. На вопросы же о том, что произошло, я ответил:

— Кто-то сжёг все припасы, которые были на складе. Там настолько сильно воняет гарью, что я практически оставил там свои глаза!

— Твою мать, какой ублюдок это сделал⁈ — возмутился Иосиф. В эру, когда продукты питания стоят дороже всего, подобный поступок вполне себе карается смертью или ещё чем-то похуже. Скорее всего какая-то междоусобица привела именно к тому, что лаборатория была разорена, уничтожена не в плане материальной составляющей, а именно персонал старались изжить со свету.

— Черт его знает, пойдём дальше. Раз мы внутри, нужно исследовать всё! — крикнул я попутно махнув рукой в сторону выхода. На другой развилке, где табло не оказалось сломанным, было три интересных места, а именно — лифт из стекла, диспетчерская и душевая.

В лифте было ещё два подземных этажа. Каким образом эту подземную базу вообще смогли построить, мне неизвестно. Она ведёт слишком глубоко вниз, обладает высокими наработками в плане исследований строения тела, биологии и разработки химический реагентов. Так же оснащена страшными технологиями, которые каждый из нас увидел впервые. Смотря на некоторые из приборов для проведения экспериментов с мертвецами, я в буквальном смысле не мог даже представить нечто подобное.

Один из аппаратов собирал какое-то вещество из глаза испытуемого, превращал его в подобие личинки и сажал обратно в глаз. При этом пациент был живой, находился в здравом рассудке. Никакого обезболивающего, только наручники на операционном столе, которые по рука и ногам сковывали бедолагу.

Это нам удалось прочитать в одном из журналов, который находился возле душевой и туалетным комплексом. При входе в туалет, работники могли брать подобные журналы, чтобы просвещаться и следить за новостями. Телефоны, камеры и любое записывающее устройство, были строго запрещены внутри лаборатории. При нахождении подобного, сотрудника ждали страшные санкции, вплоть до устранения. Об этом говорили настенные плакаты с изображением небольшой сценки, где сотрудника поймали с поличным.

В левом ответвлении была конечная дверь. Непонятно куда она ведёт и что могло скрываться за ней. На удивление, когда я попытался открыть её ключ-картой, местный искусственный интеллект выполненный в форме голограммы прекрасной девушки, сказал, что необходим пропуск второго уровня.

— На первый взгляд, этот этаж полностью безопасен. Здесь нет мертвецов, нет даже возможности у трупов попасть сюда. Почему бы не занять его? Перенесём сюда еду, будем выходить на вылазки за продуктами и другими людьми. Здесь безопасно! Что думаете? — спросила Эмма. Своими словами она зацепила за живое большинство находящихся здесь людей, кроме Иосифа, меня и Лёхи. Здоровяк так же решил придержать коней и не голосовал за подобную идею.

Остальные же активно махали руками, чтобы мы перешли в это убежище. На самом деле это не такой уж и плохой вариант, дело только в одном. Если электричество иссякнет, то мы никогда не выберемся отсюда. Неизвестно где в этом подземном комплексе находится генератор и вообще чем питают столь огромное помещение? ГЭС, ядерный реактор? Да чёрт его знает.

Я не стал встревать в полемику, которую развела Эмма с остальными. Мне хотелось проанализировать, почему они решили выбрать это место в качестве нового убежища. Разве они не думают об электроэнергии, которая питает это место? А как же логистика? Предлагают постоянно подниматься и опускаться на лифте, который в любой момент может застрять между лабораторией и обесточенной больницей? Очень сомнительно…

— Тихо! Тишина! — я резко встал в центре собравшегося круга, поднял руки вверх и крикнул, заглушая всех.

Их глаза сразу же зацепились за меня. Гул поднявшийся около лифта едва стих, как я начал вещать:

— Вы решили выбрать это место в качестве своей базы, я правильно понимаю? — мой тон был холоден, а глаза медленно переходили от одного человека к другому.

— Да, разве в этом есть какая-то проблема? Мы упорно добирались сюда, потеряли ценного товарища, пролили много крови! Разве мы не имеем на это права? — её тон резко изменился с учтивого и ласкового, на ехидный, колючий. Она холодно окинула меня взглядом, отчего мне стало не по себе.

«Что за безумная трансформация⁈» — мысленно воскликнул я. Неужели она забыла, как я вытащил её из лап смерти и волок на своих руках, пока она рвала мою кожу своим чертовым маникюром⁈ Неблагодарная тварь! — пусть и про себя, но я всё же определился с характером этой мрази.