Хроники песчаного моря

— Что это? — спрашиваю я.

— Ты пей, — говорит сестренка. — Одним махом.

— Где-то я уже это слышала, — замечаю я и делаю, как велено. — Боже мой, какая гадость!

— Это кабанья кровь и сырое голубиное яйцо, — поясняет Эмми. — Джек говорит, помогает с похмелья.

Я осматриваюсь. В комнате никого, кроме меня и Эмми.

— А где все? — спрашиваю я.

— Седлают лошадей, — говорит Эмми. — А проклятых ублюдков Айк отправил восвояси. С утра пораньше.

— Эй! Не выражайся мне! — предупреждаю я. — А то я тебе покажу проклятых ублюдков!

— Айк их сам так называет! — возражает сестренка.

— Мне плевать, — говорю я. — Ты не Айк. Помоги мне подняться.

С помощью Эмми я осторожно встаю с койки. Мне очень плохо. Во рту гадко и сухо, ноги ватные, а голова набита булыжниками. Хорошо хоть стук молотка в голове стихает. Похоже, мерзкое снадобье Джека действует.

Мы медленно доплетаемся до двери. Солнечное утро в самом разгаре. Свет режет мне глаза. Прикрываю их рукой, щурюсь, гляжу, чем все занимаются.

— Доброе утро, — хриплю я.

Айк удивленно свистит. Эш смеется.

Эпона берет меня за руку и ведет к бочке с водой.

— Ты уж прости, бедолага, — говорит она и окунает меня головой в воду. Я вырываюсь, хватаю ртом воздух, отплевываюсь. Эпона опять засовывает мне голову в бочку.

От ледяной воды я вздрагиваю, словно от удара.

— Ты зачем это? — ору я.

— Ой, я совсем забыла тебя предупредить, — поддразнивает меня Эпона.

Любой другой на ее месте уже отведал бы моих кулаков. Но Эпона, добрая душа, хочет мне помочь.

— Ага, — ворчу я. — Спасибо. Мне вот так сразу и полегчало.

Мне и в самом деле полегчало.

Я еще пару раз засовываю голову в бочку, сбрызгиваю водой плечи и руки. Подходит Томмо и протягивает мне полотенце. Глаз не поднимает.

Я вытираюсь досуха и беру его за руку. Он смотрит на меня. Глаза у него очень красивые. Карие, с длинными черными ресницами. Как у оленя. И зачем мальчишке такие красивые глаза?

Я ему улыбаюсь.

— Спасибо, — говорю я.

Он смущенно краснеет, опускает голову и торопливо уходит.

— От такой улыбки любой растает, — говорит Джек у меня за спиной.

Я оборачиваюсь. Он стоит совсем рядом, у стены. Руки засунул в карманы. Мое глупое сердце бешено колотится. Его глаза сейчас не серебристые, а цвета речной гальки.

— Очень смешно, — говорю я и складываю полотенце.

— У Томмо сердце открытое, ласковое, — замечает Джек. — Ты его почем зря своими улыбками не заманивай.

— Не понимаю, о чем ты, — говорю я.

— Выбери кого-нибудь себе под стать, Саба, — объясняет он.

— Вроде тебя, что ли? — спрашиваю я.

Мы долго смотрим друг на друга. Я гляжу на его губы и не могу глаз отвести. Думаю только о том, как его губы коснулись моих.

— Нет. Не вроде меня, — отвечает Джек. — Мне твои улыбки даром не нужны.

Вздрагиваю, как от оплеухи. Не нахожу, что ответить.

Джек уходит седлать Аякса.

Я стою и гляжу в пустоту.

Сердечный камень наполняет мою кровь жаром. Но в этот раз меня пробирает дрожь. От холода в глазах Джека.

* * *

Постоялый двор Айк не запирает. Притворяет дверь, чтобы дождь внутрь не заливал. Говорит, что они с Томмо сюда не вернутся.

— Ты вот так все и оставишь? — спрашиваю я.

— Ничего, пустовать не будет, — отвечает Айк. — Кто-нибудь тут поселится. Со мной так же вышло. Я искал, где бы переночевать, и наткнулся на эту заброшенную халупу. Наутро мне захотелось подмести пол, а потом оно как-то само собой получилось. Нет, тут мне делать больше нечего. Мы с Джеком прошлой ночью все обговорили. Вот отыщем твоего брата и снова отправимся в путь. И Томмо с собой возьмем. Сказать по правде, меня ждет подруга. Прекрасная дама.

Он тычет меня локтем под ребра.

— Молли Пратт, да? — спрашиваю я.

Он складывает ладони вместе и поднимает глаза в небо.

— Губы, словно спелые ягоды, а изгибы тела заставляют мужчину плакать от радости, — вздыхает он. — Познакомлю ее с Томмо. Пора уже мне остепениться, обзавестись семьей. Из меня выйдет хороший семьянин. Только не говори ничего Джеку. Он превратит мою жизнь в ад.

— А Джек как же? — говорю я.

— Чтобы Джек обзавелся семьей? Ох, насмешила! — отвечает Айк.

— Нет, я не это имела в виду, — протестую я.

— Эй, Джек! Какое у тебя любимое присловье? — кричит Айк.

— Двигайся быстро, путешествуй налегке и никогда не называй своего настоящего имени, — отвечает Джек.

— Вот видишь! — подмигивает мне Айк.

У меня замирает сердце. Вот Джек уйдет, и мы с ним больше не увидимся. Я прежде никогда не думала, что случится после того, как мы вызволим Лу.

— Айк! Саба! Пошевеливайтесь! — окликает нас Джек. — Вы заболтались!

Джек, Эмми, Эш и Эпона готовы отправиться в путь. Томмо сидит на осле и держит под уздцы пегого мустанга Айка.

Нерон нетерпеливо каркает с плеча Джека. Вот предатель!

— Да идем уже, идем, — говорю я.

Айк бросает взгляд на выцветшую вывеску. Толкает ее. Вывеска со скрипом покачивается.

— Прощай, Одноглазый ублюдок, — говорит он.

Мы садимся на коней и уезжаем.

* * *

До летнего солнцеворота остается семь дней.