Хроники последнего лета

Но с кем сражаться? Вокруг — никого, только ветер шевелит ветви деревьев, и жужжат глазастые стрекозы.

— Что озираешься?

Говорила сидящая на ветке соседнего дерева птица. Большая, черная, с прямым клювом и блестящими бусинками глаз. Ахмед сразу понял, что это ворон, хотя раньше видеть воронов ему не доводилось, в родном селе он не появлялся лет десять, да и не было там, кажется, ничего похожего, а в зоопарк, сами понимаете, не заходил вообще — не мужское дело.

Ахмед опустил руки и расслабился. Рукопашной схватки с птицей, пожалуй, не предвидится.

— Ты кто? — резко спросил он.

Ворон рассмеялся:

— Ты что, слепой?

— Я все вижу, — сказал Ахмед, — хорошо вижу. Отвечай, кто ты?!

Ворон наклонил голову, словно старался повнимательней рассмотреть собеседника.

— Значит, просто непонятливый. Я — птица.

Столь информативный ответ обескуражил Ахмеда, и он замолчал. А ворон расправил крылья и сердито проворчал:

— Время уходит! Думаешь, тебя будут ждать? Тут все просто, не успел, опоздал — значит, сам виноват.

— Куда опоздал?!

— Ну, ты даешь! А что ты тут вообще делаешь?

— Я?! — Тут Ахмед по-настоящему удивился. — Я вообще случайно… по голове ударили.

Ворон снова засмеялся отрывисто и хрипло.

— Забавно. Все, кто сюда приходит, говорят, что их ударили по голове. У вас там что, клуб мазохистов?

Обвинение было странным и нелогичным, и Ахмед не нашелся, что ответить.

Ворон повернулся боком к солнцу, наклонил голову и самодовольно заявил:

— Я заметил, что птицы оставляют самые красивые тени? Полюбуйся!

Ахмед пожал плечами — тень как тень, не лучше и не хуже других. Такое отношение явно обидело ворона:

— А ты часом не птицефоб?

— Кто?!

Ворон догадался, что пользуется терминологией, непонятной собеседнику, вздохнул и разъяснил:

— Человек, который очень не любит птиц.

Ахмед заверил его, что на самом деле он — лучший друг пернатых, очень любит их с цыплячьего и даже с яичного возраста. Это успокоило ворона, и он заговорил куда дружелюбнее:

— Тебя давно ждут. Это шанс, так сказать, тренировочный экзамен. Всегда ведь лучше подготовиться, правда?

— Где ждут?

Ворон показал крылом на запад. Во всяком случае, Ахмед для определенности решил, что запад находится именно в том направлении.

— Там.

— Да? — Ахмед почесал голову. — А что за экзамен?

— Ну, ты даешь! — Ворон очень удивился. — Я начинаю верить, что тебя ударили по голове… Собственно, мне пора.

По всей видимости, он потерял интерес к разговору, потоптался немного на месте, взмахнул крыльями и улетел.

Ахмед остался в полном недоумении. Что, собственно говоря, происходит? Если пытаться порассуждать — не хочется этого делать, но придется — так вот, если порассуждать, то, считая окружающий мир коматозным сном, откуда, скажите, внутри него образовалась такая странная птица, да еще с такими непонятными словами? «Птицефоб», кажется. Разве можно увидеть во сне то, чего не знаешь? Или все-таки можно? И как относится к ее рекомендации куда-то идти?

С другой стороны — птица сама говорила, что сюда попадают только те, кого ударили по голове. Это как — целый мир по башке стукнутых? Да по нашим временам тут должно быть не протолкнуться! И потом, а стоит ли вообще доверять какому-то пернатому умнику? Тем более, он может быть плодом собственного воображения.

«Стоп! Так это получается, я сам себе говорю, куда идти!»

Тут Ахмед совсем запутался, помотал головой и все-таки двинулся на запад, рассудив, что заняться все равно нечем.

Так и шел он в приятном тенечке, пока не наткнулся на стекавшую с холма небольшую речушку, неширокую и быструю. Ахмед прикинул, можно ли перепрыгнуть неожиданную преграду, но берег оказался глинистым и вязким, и не давал возможности как следует оттолкнуться.

Пока он раздумывал, что делать дальше, на ветку опустился старый знакомый ворон. Минуту помолчав, ворон спросил:

— Перебраться не можешь?

Ахмед не удостоил его ответа — еще не хватало отчитываться перед каждой птицей.

А ворон сказал с самым глубокомысленным видом:

— Это не простой ручей. Так просто не перейти.

Ахмед сразу поверил. А почему бы и нет? Почему бы тут не происходить чудесам?

— И что же делать?

— Запоминай, — важно произнес ворон, — повернись на месте три раза, крикни сильно, как можешь: «Бабай!» и иди прямо по воде. Никак иначе не перейти.

Ахмед внимательно выслушал колдовские советы и сразу же приступил к их исполнению. Прокрутился вокруг себя, проорал «Бабай», да так, что над лесом поднялись стаи испуганных птиц, и уверенно шагнул с берега.

Этот шаг был последним. Он по пояс провалился в липкую грязь, откуда с ругательствами и проклятьями выбрался уже на другой берег.

А коварная птица все время наблюдала за ним, сопровождая ахмедову возню довольным хохотом. Когда же доверчивый Ахмед все-таки форсировал реку, ворон назидательно сказал:

— Нашел, кому верить. Я же все-таки птица!

Потом громко и хрипло прокричал: «Гр-р-р-оза идет!», взмахнул крыльями и улетел.