Хроники Престижного района

— Совмещаем обед и ужин, заедем в ресторан. Что тебе не нравится? Я послал в журнал прекрасную фотографию. Она вышла на обложке лучшего мужского журнала. Каждая модель, да что там, каждая девчонка мечтает об этом! Я же не голенькую послал.

— Ты подписал…

— А разве это неправда? Или так было, пока действовал документ купли-продажи? Вот в чём дело! Раз так, ты вообще свободная женщина, я могу тебя отвезти домой. Завтра выпишут аванс, и живи, как тебе нравится. Можешь и не работать у меня, ты прекрасный специалист, найдёшь работу. Я же купил тебе свободу. Пользуйся!

Она молчала. Машина остановилась.

— Здесь развилка. Куда тебя везти, к тебе или ко мне?

— К тебе…

— Так. Твоя позиция понятна. Теперь я подумаю, куда тебя везти, крепко подумаю. Зачем, собственно, мне в своём доме держать чужую женщину, не мою? Да она ещё сцены закатывает. И зачем, собственно, мне в постели женщина, которая даже в машине со мной рядом сидеть не хочет! Нет, Катя-Катерина, я отвезу к тебе домой.

Она молчала. Это был шок.

— А у себя увеличу и повешу эту фотографию. И буду вспоминать — была у меня Катя, моя, до последней клеточки, маленький послушный лягушонок, совершенно, совершенно мой.

Она горько плакала, но он довёз её до дома. Открыл дверцу:

— Выходи.

Погода была промозглая. Она стояла и ёжилась в своём плащике, не поднимала глаз. Сейчас он сядет в машину, уедет, и всё. Жизнь кончена…

Взял за подбородок. В глазах было одно отчаянье.

— Ладно, я всё понял.

Обнял, поцеловал волосы. Она дрожала.

— Слушай, тебе же холодно! Давно пора сменить этот плащик. У тебя дома есть осеннее пальто?

— Есть курточка.

— Садись в машину, простудишься.

Открыл переднюю дверцу. Села послушно.

Подержался за руль, подумал.

— Закрутился я. Давно тебе надо было купить пальто, и кроссовки эти выбросить пора.

Вкус у него был отменный. Выбрал самое дорогое пальто сливочного мохера, удлиненное, с пояском.

— Надень. Хорошо! В кассу и в обувной отдел. Да, шляпку нужно. Думаю, с твоим пучком на голове — только высокую вязаную.

Ботинки тоже выбрал сам — модные, высокие, на шнуровке, тёплого, почти жёлтого цвета.

— Всё, не знаю, как ты, а я умираю с голоду.

Глава 25 Питер, 2011 г.

В ресторане сам выбирал блюда, ничего не менялось.

— Так. Тебе пить нельзя, и я не буду. Давай тебе вот эту рыбу, очень вкусно. Доктор сказала, тебе надо рыбку часто. А мне мясо, я готов сейчас хоть три порции. Салатики. Тебе какао. Мне кофе. Тебе тортик, мне ничего. Можем поговорить, пока они всё это соорудят. Тебе понравилось пальто?

— Очень.

— А ботинки, ведь супер, как я их углядел!

— Да, очень красивые.

— Тебе когда-нибудь делали подарки?

— Нет.

— И поэтому ты не знаешь, что за это, хотя бы из вежливости, надо говорить спасибо.

— Я не думала, что это подарки. Обычная униформа, как Луизина одежда на Острове, которую ты заказывал по сайту.

— Ну, знаешь! Давай, выкладывай, что ты ещё придумала. Дай мне руку. Разожми кулачок, расслабься, я тебя слушаю.

— Ты опять повезёшь меня домой, только в пальто и ботинках? Но я тебе всё скажу.

— Только кулачок не сжимай. Вот так.

— Понимаешь, Олег, когда ты сжёг эту бумагу, я думала — всё изменится! А ничего не изменилось. На весь мир похвастался, что я твоя. И в офисе объявил. И всячески подчёркиваешь это! Как на меня смотрела уборщица! Только что не двинула шваброй.

— Не выдумывай. Ну, никогда у меня из кабинета после работы не выходили девицы. Увидит в следующий раз — примет, как должное. Не обращай внимания, все знают, что ты моя женщина. И все девчонки, можешь мне поверить, мечтали бы оказаться на твоём месте. И завидуют чёрной завистью.

— Но на работе я не твоя женщина! Зачем ты подчёркиваешь, что я твоя? Меня сторонятся, ты не замечаешь? Девочки все вместе идут в кафе, меня не позвали ни разу. Зачем ты сказал, что знаешь, как я танцую?

— Если бы я притворялся, что знать тебя не знаю, было бы только хуже и для меня, и для тебя. Меня бы вообще уважать перестали. Особенно, когда у тебя животик подрастёт.

— И сам выбираешь, что мне есть, что носить, у меня вообще никакого права голоса.

— Расслабься, у тебя рука железная. Ну! Вот, так лучше. Я тебя слушаю.

— Ты знаешь, как я тебя люблю, и пользуешься этим.

— И дальше собираюсь пользоваться. Дома я бы обнял тебя, и вся твоя демонстрация окончилась. Но я уж хочу услышать всё, что застряло в двух твоих извилинах. Потом ты выслушаешь меня.

— Но я — человек!

— Больше того, ты женщина. Ешь, женщина, это очень вкусно. Не порть аппетит ни мне, ни себе. Ешь, лягушонок, ешь, зелёненький. Под этим красивым прикидом, что я тебе купил, ты же голенький. Пальто я должен был тебе купить, чтобы ты не заболела. Но я купил самое дорогое. Завтра ты придёшь в нём на работу.

Откуда у тебя такое пальто, если не я его купил? У Татьяны на фирме самая высокая зарплата. Но она себе такого позволить не может. Это так, для размышлений. Ешь, маленький. Поела? Умница. Вкусно? Вкусно. Я тебя красиво одеваю и вкусно кормлю. И обнимаю. И купаю. И ношу на руках.