Хроники Престижного района

— Поговорим с адвокатом. Я позвонила ему, он всё выяснит и приедет. Но это дело долгое, вам придётся остаться у меня. Катя, это лучший вариант. Поживёшь у меня, Максимка?

— А папа к тебе поехал? Он тоже у тебя будет жить, мама Лу?

— Нет, к сожалению. Пока…

— А у тебя есть игрушки?

— Ещё нет. Но мы поедем в магазин и купим всё, что ты захочешь. Катя, не переживай, приедет Алексей и всё разъяснит.

— Лу, он ждал этого.

— Катя, не при Максимке.

— Максимка будет знать, что папа в тюрьме. Мы будем ждать его, писать ему письма. Ты выучишь две буквы — П и А?

— Конечно. Я, сколько хочешь, выучу.

Она обнимала его, слёзы стояли в горле, но плакать не могла почему-то, плакала Луиза.

Алексей приехал вечером. Когда вошёл в кабинет, две женщины смотрели на него с одинаковым отчаянием и надеждой.

— Ну, дорогие мои, хорошего мало. Главное, отбиться от заказного убийства.

— Вы видели его, как он? — спросила Катя.

— Он мужик, держится. Стоит на своём — четыре года звонил в Москву только Луизе Александровне. Но и Арсен стоит на своём, слишком всё серьёзно.

— Алексей, я слышала этот разговор, он был в наш последний день на Острове четыре года назад. В тот день он меня сфотографировал. Можно позвонить Чаку, он подтвердит, что я там была, и доктор меня смотрел, и дал Чаку рекомендации, как меня кормить, чтобы я там выжила, у меня была анорексия.

— Что именно вы слышали, Катя? Что вы можете вспомнить через четыре года? И подтвердить под присягой, что там не было фразы — Дениса надо убрать!

— В том-то и дело, что эта фраза была.

Луиза охнула. У Алексея опустились руки.

— Но за этой фразой была другая — только никакого криминала, всё рухнет, как от взрыва. И ещё была фраза: Мой тебе совет. И ещё — тебе рулить теперь. Ты давно этого хотел.

— Это всё меняет. У вас есть телефон Чака?

— У меня есть его телефон! — вмешалась Луиза. Визитная карточка была, сейчас найду. Вот она.

— И ещё, Олег сказал как-то, что Арсен перевёл ему деньги, расщедрился на выпускное пособие. Они должны быть последними на счету.

— Но вы, как жена, не можете быть свидетелем.

— Да нет же, к счастью, я ему не жена. Хотя он для меня больше, чем просто муж.

— Это другое дело, я займусь немедленно.

— Алексей, я ещё хотела спросить, я уехала, только документы взяла. Мне разрешат хоть вещи какие-то забрать из квартиры, её ведь конфискуют?

— Никто её не конфискует, квартира принадлежит Максиму Коршунову. Олег только прописан там. И бывшая квартира Сома, наверху — ваша, он и покупал её на ваше имя.

И она расплакалась впервые за это ужасное время.

Глава 3 Москва, 2014 г.

Олег признал свою вину частично. Рассказал и про своё заключение в Питере, и про Сома. Но и про то, что Арсен руководил сетью и до Сома, и после него, Олега.

Следствие шло долго. Катя попросила Алексея спросить у Олега, что он видит из окна камеры. Он видел улицу!

И Катя приходила на эту улицу каждый день в одно и то же время, на полчаса, в любую погоду. Для этого два часа ехала туда и два обратно автобусом, электричкой, метро, опять автобусом.

Она не видела Олега, но он её видел! Скоро вся тюрьма знала, когда она приходит. Мужики эти полчаса смотрели на женщину под зарешёченными окнами. И это был глоток тепла и воли.

Максимка освоился на новом месте. Его задаривали игрушками, спорили, кому с ним гулять, для него специально готовили самые вкусные блюда.

Все в пансионате знали Олега, переживали за него. И Максимка был его маленьким воплощением, гостем из другого мира. Он охотно разрешал любить себя всем окружающим.

Женщины, у которых были свои дети, далеко, у бабушек, и надо было зарабатывать им на жизнь, отдавали Максимке всю свою нерастраченную нежность. Да и тех, у кого их не было, тянул к Максимке извечный женский инстинкт, понянчиться хоть с чужим ребёнком.

Но рабыни, и секс-рабыни в том числе, бывают разными. Постоянное подчинение делает или покорными, или настолько злыми, что мужчинам и не снилось. Зависть и злость — это опасно.

Луиза тщательно подбирала, кому разрешать общаться с ребёнком, а кого и близко не подпускать.

Катя приезжала поздно. Он спрашивал у очередной няньки:

— Мама ещё не приехала?

— Ты же знаешь, она сразу придёт к тебе…

А в Следственном изоляторе решалась судьба Олега.

Пожилой следователь был сух и сдержан, держался строго и деловито. Будто между ним и Олегом была пропасть или стена. Но от допроса к допросу становился мягче и человечней.

Он не верил, что за четыре года можно заказать убийство, это нелепость.

А что звонок был именно за четыре года, сомнений не вызывало. Дата последнего перевода. Женщина — свидетель.

Он не давал им свидания, но они слово в слово порознь повторяли одно и то же. Свидетельство врача и хозяина отеля. Нет, обвинение шито белыми нитками.

С наркотиками было сложней. Но и здесь он не был настроен на максимальный срок. Олег давно добровольно отошёл от дел.

А ещё услышал, что его женщина ходит под окнами тюрьмы. Поехал, посмотрел. Небольшого роста, закутанная в платок, в любую погоду смотрит на окна и улыбается. И плачет, когда идёт к автобусу.