Хроники Придайна

— Но почему? — вскричал Тарен. — Я не понимаю тебя. — Он с недоумением глядел на Адаона. — Ты лучше всех нас знаешь, что делать.

Серые глаза Адаона мягко светились отблесками огня.

— Может, когда-нибудь ты поймешь. Теперь же выбирай свою дорогу сам, Тарен из Каер Даллбен, — сказал он. — Куда бы она ни вела тебя, я обещаю свою помощь,

Тарен отошел назад и секунду-другую стоял молча, переполненный сомнениями и тревогой. Не страх был в его сердце, а непонятная, щемящая грусть, печаль, подобную которой навевают несомые осенним ветром сухие листья. Адаон продолжал смотреть, не отрываясь, на пляшущие в очаге языки пламени.

— Я пойду в Болота Морвы, — твердо сказал Тарен.

Адаон кивнул:

— Пусть будет так.

Никто не проронил ни слова. Даже Эллидир не ответил ничего. Он прикусил губу и сжимал пальцами рукоять меча.

— Ладно, — сказал наконец Доли, — наверное, и мне придется идти с вами. Сделаю, что смогу. Но это ошибка, предупреждаю вас.

— Ошибка? — возликовал бард. — Ни в коем случае! Ффлевддур Пламенный не останется в стороне!

— И я, конечно, — вздохнула Эйлонви, — Должен же быть среди вас хоть кто-то со здравым смыслом. Болота! Бр-р! Если уж вы так упорно пытаетесь сделать из себя дураков, так выбрали бы, по крайней мере, место посуше.

— Гурджи поможет! — залопотал Гурджи, вскакивая на ноги. — Да, да, вам пригодятся его подкрадки и подглядки!

— Гвистил, — мрачно сказал Доли, — тащи свой порошок.

Пока Гвистил бестолково копался в своем барахле, карлик вздохнул, надулся и исчез. Через некоторое время он вернулся. Теперь он снова был видимым, и все заметили, как он разъярен. Уши его дрожали, а кончики их стали ярко-голубыми.

— Пять Охотников расположились лагерем как раз у выхода, — сказал он. — Они и не собираются… о, мои уши!.. Они не уберутся отсюда до самой ночи. Если от этого порошка будет какой-нибудь толк, мы успеем оказаться далеко, до того как они что либо сообразят.

Путники присыпали ноги и копыта лошадей черным порошком, который раздавал Гвистил из покрытого плесенью мешка. Когда Тарен отвязал Мелинласа и вывел его из-под полога кустов ежевики наружу, Гвистил, казалось, сиял от радости. Он просто ликовал.

— До свидания. До свидания, — бормотал Гвистил. — Прибавьте шагу. Ненавижу, когда тратят мгновения своей жизни на медленную ходьбу. Жизнь уходит, догоняйте ее. До свидания. Надеюсь, что мы встретимся снова. Но не скоро. До свидания.

С этими словами он поспешно закрыл вход в свои владения. Тарен крепче ухватился за уздечку Мелинласа, и путники молча двинулись в лес.

Глава 8

Камень в подкове

Снаружи, за стенами придорожного поста, уже наступила ночь. Небо стало чистым, но холод усилился. Адаон и Ффлевддур держали спешный совет. Они выбирали дорогу. И вскоре согласились, что отряд должен ехать на запад до самого рассвета, а потом укрыться и поспать. После этого следовало свернуть на юг. Как обычно, Эйлонви сидела в седле Мелинласа позади Тарена. Гурджи притулился на спине Ллуагор.

Ффлевдцур вызвался идти первым, утверждая, что он прекрасно ориентируется и может отыскать Болота Морвы с закрытыми глазами. Однако, после того как оборвались две струны, он уступил свое место Адаону. Доли, все еще сердито бормоча о голубеющих ушах и опрометчивых олухах, ехал последним, охраняя отряд с тыла. Превращаться в невидимку он отказался наотрез.

Эллидир ни с кем не перемолвился ни словом с того момента, как они покинули придорожный пост и простились с хнычущим Гвистилом. После того как решили отправиться на поиски Котла всем отрядом, в глазах Эллидир а не угасала холодная ярость, и Тарен ясно видел это.

— Я уверен, что он и в самом деле попытался бы добыть Котел сам, без нашей помощи, — шепнул Тарен Эйлонви, — Представляешь, как мало шансов было у него сделать это в одиночку. Это напоминает мне мои ребяческие выходки, которые я совершал, будучи еще Помощником Сторожа Свиньи.

— А ты все еще остаешься Помощником Сторожа Свиньи, — сердито сказала Эйлонви — Отправился в эти невероятные топи из-за насмешек Эллидира. И все, что ты скажешь в оправдание, — чистая ерунда. Только не уверяй меня, что не было мудрее сначала найти Гвидиона. Но нет, ты решил по-иному и потащил за собой всех остальных.

Тарен промолчал. Слова Эйлонви обожгли его, и больше всего потому, что и сам он уже начинал жалеть о своем решении. Теперь, когда отряд выступил в поход, сомнения терзали его все сильнее и сильнее и на сердце было тяжело. Тарен не мог забыть странных слов Адаона и все старался понять, почему тот отказался от своего законного права решать. Он направил Мелинласа поближе к Адаону и склонился к нему с седла.

— Мне не по себе, — тихо сказал он. — Не следует ли нам вернуться? Боюсь, ты что-то скрываешь от меня. Если бы я знал что, то, может быть, решил бы по-другому.