Хроники Расколотого королевства

Мошка догадалась, что ей предлагают перемирие. Она закусила губу с сомнением, но потом вспомнила, что обещала леди Тамаринд слушаться Клента. К тому же теперь, когда с ней не было Сарацина, лишь на Клента она могла хоть как-то положиться в этом большом и враждебном мире.

— Я буду записывать правила?

— Это ж работа помощницы, верно? Записывай, только помельче, экономь бумагу. Первое правило: Мошка… Э-э…

— Мошка Май.

— Мошка Май… будет служить Эпонимию Кленту в качестве помощницы или секретаря, подчиняясь его разумным требованиям и не задавая вопросов. А взамен Эпонимий Клент обеспечит названную Мошку Май едой и кровом… и… м-м… обязуется выплачивать вознаграждение в двадцать шиллингов ежегодно, в конце каждого года.

Мошке хотелось сказать «и гуся», но она сдержалась.

— И одежду, — добавила она вместо этого.

— Сносную одежду, — уточнил Клент. — И на данный момент ты одета вполне сносно.

Не поднимая головы от бумаги, Мошка вытянула из-под стола одну ногу, продемонстрировав Кленту изношенный ботинок. Ботинки эти достались ей от щедрот мистрис Бессел.

— Давай не будем меркантильными, — сказал Клент, а затем воскликнул: — Пресвятые почтенные! Ты носишь портки?

Мошка быстро спрятала ногу под стол.

— Это на случай высокой воды, — объяснила она.

— Дорогая моя лягушонка. Позволь напомнить, ты уже не в пруду. Сейчас по тебе не всегда поймешь, кто ты — девочка или мальчик. Забудь про портки. Записывай второе правило: Мошка Май впредь будет одеваться и вести себя как существо женского пола.

— Третье правило, — сказала Мошка. — Эпонимий Клент обещает не брать вещей Мошки и не использовать их для уплаты своих долгов или спасения своей шкуры.

— Как тебе будет угодно, — отмахнулся Клент и, отойдя к окну, продолжил: — Четвертое правило: Мошка Май не будет разглашать никакой информации личного характера касательно своего нанимателя без его разрешения, а также не будет рыться в его бумагах и пересказывать кому-либо его слова.

— Пятое правило: он также не будет следить за Мошкой и оставит в покое ее вещи.

— Шестое правило: Мошка не должна скрывать информацию, которая может представлять интерес для ее нанимателя, и обязуется сообщать ему обо всем при первой возможности.

— Седьмое правило: Эпонимий будет держать Мошку, — в курсе всего, что касается их дальнейшей судьбы и людей, на которых они работают.

— Ну, ладно, — заключил Клент. — Этого, пожалуй, хватит. Теперь ставим подписи.

Когда оба подписались под документом, Клент свернул его и убрал во внутренний карман сюртука.

— Так, — сказала Мошка, — я хочу узнать, зачем мы работаем на Книжников?

— Этим вечером ты получишь больше ответов, чем ожидаешь. А пока у нас есть важная работа. Я должен написать балладу про разбойника с большой дороги. А ты… почистишь мои ботинки, как их чистил прежний секретарь. За рукомойником найдутся какие-нибудь тряпки. Далее, плачевное состояние моего пальто говорит о тебе не лучшим образом. И, ради всего святого, прежде чем мы выйдем на улицу, сделай что-нибудь со своими бровями.

Сказав это, Клент удалился в каморку, служившую ему кабинетом, а Мошка взяла в камине уголек и, подойдя к окну, чтобы видеть свое отражение, зачернила свои бесцветные брови.

Остаток дня Мошка провела, счищая колючки и дорожную пыль с плаща Клента, штопая разошедшиеся швы его сюртука и начищая ботинки. Время от времени Клент выглядывал из каморки и принимался расхаживать по комнате, размахивая руками и возмущаясь.

— Святой Упивец, дай мне терпения! Ну почему у этого Блита такое дурацкое имя?! Я уже использовал в рифму «не спит», а кроме нее в голову приходит только «побит».

Он пригладил всклокоченные волосы, словно расчесывая мысли, и вернулся в каморку.

Клент вышел вскоре после ужина. Он с довольным выражением лица изучал готовую поэму, как заботливая мать смотрит на новорожденное дитя. Заметив угольно-черные брови Мошки, он тяжело вздохнул и отвел глаза. Надел почищенный сюртук и оправил его дрожащими руками.

— А теперь, — сказал Клент величественным тоном, — мы должны предстать пред очами Мэбвика Тока.

— Это кто такой?

— Мэбвик Ток — предводитель гильдии Книжников в Манделионе. Он может процитировать все «Начинания» Пессимиса, от Зарождения до Последствий, на акрилическом языке. Говорит на двадцати языках, причем живых половина, включая два с Арагашских высот. Причем одно из наречий требует для правильного произношения держать монету под языком. Когда он путешествует, его карета так плотно заставлена книгами, что туда и тень просочится с трудом. Однажды он раскрыл лигу диверсантов, просто заметив шелковую нить в бумаге билета в оперу. Если бы знания торчали из человека колючками, он был бы настоящим ежом.

— Если он — такое совершенство, зачем им нужен ты?

— Для деликатных поручений в различных частях королевства. Им нужен особый уполномоченный, которого сложно заподозрить в связи с Книжниками. Я — тайная величина, я многое прячу от посторонних глаз, я могу перемещаться по Манделиону точно призрак.