Хроники Расколотого королевства

Он был довольно упитанным, камзол с блестящими пуговицами едва не лопался на широкой груди. То, что металлические пуговицы он отполировал до блеска, выдавало городского франта. Изящный камзол выглядел грязноватым и помятым, что вполне естественно для такого положения. Рядом в грязи валялись бобровая шапка и парик.

Положение человека было жалким, но он все равно сохранял своеобразное величие. Одной рукой он закрывал лицо, другую грациозно отставил в сторону. Подбородок свисал из-под руки тяжелыми складками, а полные губы были брезгливо поджаты. Человек все время вещал в нарочито театральной манере, будто собственный голос оставался ему единственным утешением.

— Даже раньше, чем пародия в трех актах увидела свет…

Человек тяжело вздохнул и провел рукой по всклокоченным волосам, после чего снова прикрыл ладонью глаза.

— И вот таков конец Эпонимия Клента, оставленного на растерзание диким гусям и прочим лесным тварям…

Внезапно человек умолк и уставился на Мошку распахнутыми глазами.

— Скажи, ты человек?

Уместный вопрос: Мошка была с ног до головы перемазана ржавчиной, сажей и лишайником, к одежде пристали голубиные перья.

Она лишь кивнула.

— Чего тебе надо?

Мошка уселась на камне поудобнее, свесив ноги, и сказала:

— Мне нужна работа.

— Боюсь, суровые обстоятельства лишили меня финансов, а заодно и благородной возможности… Ты сказала, работа?

— Да, — кивнула Мошка. — У меня есть ключи от кандалов, и я тебя освобожу, если дашь мне работу и возьмешь с собой.

— Забавно, — усмехнулся Клент. — Дитя желает покинуть это гостеприимное место.

Он обвел взглядом деревья, покрытые мхом, белесые валуны и холодные силуэты домов вдалеке.

— Я хочу увидеть мир, — сказала Мошка, решительным кивком подкрепляя слова. — И чем скорее, тем лучше.

— Ты хотя бы представляешь, каким ремеслом я промышляю?

— Да, — сказала Мошка. — Ты обманываешь за деньги.

— Ага… Вот как? Дитя мое, у тебя в корне превратное представление о мифотворчестве. Я — поэт и сказитель, я слагаю баллады и саги. Да не впадешь ты в заблуждение, подменяя искусство воображения простецким плутовством. Я — маэстро тайной словесности, игры смыслов, сладкозвучной магии слов.

«Мифотворчество, — думала Мошка, — сладкозвучная магия».

Смысл этих выражений от нее ускользал, они чудились ей полными волшебства. Она запомнила их, словно дала имена незнакомым кошкам. Слова, слова, чудесные слова. Таящие ложь.

— Я слыхала, ты наплел вдове, что ты сын герцога и женишься на ней, когда получишь титул, но сейчас тебе нужны деньги, чтобы нанять адвоката и подать прошение.

— Э-э… Она весьма… чувствительная женщина. Склонна воспринимать фигуры речи слишком буквально.

— И еще слыхала, что ты насвистел судье, будто у тебя есть снадобье от его хвори и ты можешь сейчас же послать за ним, но оно стоит больших денег. И еще ты набрехал хозяевам всех лавок, что на днях приедет твой секретарь с бумагами и деньгами и тогда ты все оплатишь.

— М-да… Хм… Ума не приложу, куда он запропастился?

— Ворам ставят клеймо на руки, так? — сказала Мошка. — Может, тебе заклеймят язык? И поделом.

Повисла тишина, нарушаемая лишь журчанием воды. А потом Клент сглотнул и сказал:

— Да… В самом деле, негодный секретарь испытывает мое терпение. Настало время дать ему расчет. Так что его должность теперь вакантна. А ты… У тебя есть качества или способности, нужные для секретаря, позволь спросить?

— У меня вот что есть, — ответила Мошка, помахав связкой ключей.

— Хм… Практичный подход и прямой взгляд на вещи. Очень полезные качества. Очень хорошо, можешь освободить меня.

Мошка соскользнула с Позорного камня и забралась на столб, чтобы открыть кандалы.

— Чисто из любопытства, — сказал Клент, глядя на нее снизу вверх, — скажи, чем тебя привлекает бродячая жизнь?

У Мошки было много ответов на этот вопрос. Она мечтала о мире, где не будут звенеть стеклянные бусы и бормотать гоблины в овраге. Она мечтала о мире, где у нее будут друзья кроме гуся. О мире, где книги не плесневеют, а интерес к новым словам и мыслям не вызывает подозрений. Она грезила о мире, где ее чулки будут сухими.

Но была и другая причина, более веская. Мошка подняла голову и взглянула на горизонт, ограниченный горным хребтом. Небо мягко алело, предвещая рассвет. Который придет в Чог через три часа.

— Очень скоро, — сказала Мошка тихо, — проснется мой дядя. И когда он проснется… Он обязательно заметит, что я сожгла его мельницу.

«Б» ЗНАЧИТ «БАНДИТИЗМ»

Мошка почти не сомневалась в том, что сожжение мельницы не входило в план по спасению Клента и побегу и произошло случайно. С мельницы она выбралась без труда, через дыру в крыше, что проделывала уже не раз. Вот стена солодовни была проблемой посерьезней. Чтобы отпугнуть Брехуна и Лихого, Мошке нужен был Сарацин, но она не перелезла бы через стену с гусем под мышкой. И тогда она решила накидать у стены побольше вязанок хвороста и забраться по ним. Наверху, вдыхая запахи летней ночи, она вдруг подумала, что неплохо бы зажечь масляную лампу.