Хроники Расколотого королевства

Кроме того, она начала замечать в толпе враждебные взгляды детей и подростков, словно они были уверены, что это она выдала властям Пертеллиса. Чем дольше она шла, тем сильней убеждалась, что ей не мерещится — за ней действительно следят. Она ускорила шаг и, оглянувшись на углу, заметила, как, обходя других людей, к ней приближаются подростки. Собрав все силы, она побежала и услышала сзади шлепанье босых ног.

Оказавшись на площади перед собором, она нырнула под спасительные темные своды. Древние стены хранили следы пожаров, клинков и картечи, но величие собора облагораживало эти шрамы, превращая их в часть своей летописи. И Мошка, с запрокинутой головой ступая по холодному камню, завороженно разглядывала изумительные гобелены со сценами из жизни Почтенных и высокие колонны розового мрамора, оплетенные золотым вьюнком. Раньше она видела только деревянные статуи Почтенных, но здесь они стояли вырезанные из мрамора, в человеческий рост, сжимая в руках мечи или весы. А в вышине, под самым куполом, бюсты Почтенных выглядывали из-под сводов, улыбаясь в легком недоумении, как будто сами не ожидали оказаться в таком месте.

Посреди главного нефа высилась большая мраморная чаша, полная розовых лепестков. Текст, вытесанный на чаше, гласил, что в ней покоятся кости троих детей, заблудившихся в лесу и умерших от голода, вернувшихся к своим нерадивым родителям в виде призраков. С тех пор, согласно поверью, души этих детей заботятся о живых детях, брошенных на произвол судьбы. Мошка слышала, что, если хороший ребенок заблудится, ему непременно явится святая троица и отведет домой. Люди не сомневались, что потерянные дети, которым повезло найтись, да и вообще все дети, спасшиеся от смертельной угрозы, обязаны жизнью заботе призрачных заступников.

Несмотря на то что преследователи могли войти в собор в любой момент, Мошка зачерпнула из чаши горсть лепестков и, приложив их к лицу, как того требовал обряд, пробормотала молитву:

— Дазатитмясвятороица.

Что должно было означать: «Да защитит меня святая троица».

С улицы послышались детские возгласы: «Куда она подевалась?.. Это не она… Идем сюда». И они вошли в собор.

Ближайшая к Мошке стена была усеяна от пола и до потолка небольшими нишами с киотами, посвященными различным Почтенным, за которыми, в свою очередь, располагались другие киоты, образуя один большой улей. Прихожане часто не могли добраться до нужного киота, поэтому те, кто побогаче, платили священникам, чтобы те доставляли их подношения по адресу, а бедняки просто кидали монетки, полагаясь на удачу.

Мошка пристроила Сарацина и сверток к киоту Добряка Черносвиста, покровителя попутного ветра, и протиснулась в соседнюю нишу. Проникнув за внешнюю стену, она осмотрелась и, подтянувшись за край внутренней ниши, забралась наверх, чувствуя под ногами груды монет. В застенке хватало опор и неровностей, чтобы двенадцатилетний ребенок мог без особого труда карабкаться до самого верха, и Мошка поднималась все выше. Местами застенок был не шире одного локтя, и тогда ее охватывал страх застрять здесь, точно трубочист. Одолев очередной подъем, она увидела пустую нишу, без киота, и решила спрятаться здесь, в семи метрах над полом собора.

Но вдруг она услышала приглушенные возгласы: «Вон она… Где?.. Как она туда забралась?»

Какое-то время Мошка слышала шарканье ног и шелест одежды под собой, когда ее преследователи пытались вскарабкаться за ней. Но затем они оставили неудачные попытки и, отойдя от стены, вновь уставились на нее. Видимо, они совершенно не представляли, каким образом ей удалось забраться так высоко, и, говоря по правде, Мошка тоже. Они стояли рядом с чашей трех детей, перешептываясь между собой. Затем каждый из них зачерпнул лепестков, приложил к своему лицу и пробормотал молитву. Казалось, они собрались здесь, чтобы выразить Мошке почтение. Но вдруг один из них метнул камень, больно ударивший Мошку по ноге.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, но тут раздались шаги, отражаясь эхом от стен, и малолетние обидчики, кинув наугад еще несколько камней, поспешно ретировались. Выждав несколько секунд, Мошка осторожно выглянула из-за края ниши и увидела внизу Кольраби.

— Привет, маленькая богиня, — сказал он. — Позволь спросить, кому ты покровительствуешь?

— Я прячусь, — ответила Мошка. — Чтобы меня не линчевали.

Ощупав ногу, она почувствовала кровь — похоже, камень оказался острым.

— От кого ты прячешься? — спросил Кольраби.

— От детей.

— Это такая игра?

Мошка покачала головой.

— Я не вижу здесь других детей, — сказал он, и ей было нечего возразить. — И, честно говоря, мне кажется, ты забралась туда с единственным намерением снова свалиться мне на голову, как в тот раз.

Кольраби отошел в сторону и, неспешно пройдясь по главному нефу, закинул руки за голову и потянулся, стоя спиной к дверям. Сразу же из-за колонн прыснули мальчишки. Метнувшись к дверям, они выскользнули наружу.

— Что ж, — сказал Кольраби, — признаю твою правоту. Здесь была целая орава. Что ты еще натворила?