Хроники Равалона. Трилогия

— В Олории верят, что убоги питаются душами, — сказала Эльза. Как и все, она сидела в удобном мягком кресле, украшенном по бокам драгоценными камнями, «выросшем» из тагорра, когда маги в сопровождении Глюкцифена поднялись в распахнувшую пасть «змею» по удобной, выползшей изо рта существа лестнице. Уолт сел рядом с Эльзой. Защита девушки — его первоочередная задача. Наставник будет разбираться с Инфекцией, а Уолт оберегать Эльзу. Гм. А потом, спустя века, о подвигах Джетуша Малауша Сабиирского станут слагать саги, а всяких там телохранителей и не вспомнят. Ну и ладно. К такой известности Уолт особо не стремился.

— А в Олории душами пробовали питаться? — поинтересовался Глюкцифен. Эльза смущенно покачала головой. — То-то же. Не стоит магам верить во все, что выдумывают необразованные крестьяне. Впрочем, юная дева, расскажу вам о забавной придумке, которую измыслил один мой собрат. Доводилось ли вам слушать о «Черной книге Равалона»? Не доводилось? Впрочем, не виню вас, произведение это усилиями райтоглорвинов в Серединные земли не попало. Однако дело вот в чем. Ваши поэты, зовущие себя романтиками, придумали образ трагического убога, восставшего против пут Предназначения, налагаемых Тва́рцом на своих тварей. Свобода, равенство, братство и прочая ересь. Ну мы быстренько подсуетились, послали муз, подкинули кому надо в головы художественных образов, и получилась «Черная книга Равалона». Это история о том, — Глюкцифен пустил слезу, — как первого Убога никто не понимал, все Бессмертные вокруг были твердолобые и кретины, а он любил Равалон и пытался его благоустроить, но ему мешали и мешали. А потом, когда он чуть не создал Золотой Век для смертных, но не по Замыслу Создателя, закоснелые в своей глупости боги побили его и заперли в Тартарараме. А Золотой Век так и не наступил. — Глюкцифен достал носовой платок из воздуха и тщательно высморкался. — Книжонка очень популярна в Светлых княжествах среди молодежи. Знали бы вы, сколько новых последователей после ее появления в продаже у нас появилось, сколько смертных заключили контракты с нами! Вот она — сила искусства!

Ар-Тагифаль улыбнулась и покачала головой. Поддаваться на провокации Глюкцифена девушка больше не собиралась. Хорошо. А то вряд ли получится еще раз удачно воспользоваться опытом иной жизни.

Именно благодаря Эльзе Уолт понял, чьи воспоминания всплыли в его сознании. Ту восточную мудрость, рассказанную девушке, знал Тахид аль-Арнами, а не Уолт Намина Ракура. Тахиду она нравилась, он любил повторять ее на проповедях и в частных беседах. Если уподобить сознание Тахида свитку, то слова о Едином и Единственном вписались в каждую строчку, став неотъемлемой частью писаний разума. Интересно, что сказал бы Тахид, искренне верующий в Божественный Сверхразум, называемый западными иноверпами Тва́рцом, узнай, что в будущем перерождении станет чуть ли не атеистом, признающим в качестве Абсолюта лишь Перводвигатель? Наверное, улыбаясь, процитировал бы какого-нибудь восточного мудреца вроде:

Твой разум не должен пасть
В иллюзии материальной природы.
Забери у нее все, заставь ее страдать
И дай возвыситься душе.

Ну вот, еще одно воспоминание, которого только что не было. Хорошо, что всего лишь воспоминание. Гм. Пока всего лишь воспоминание.

— Все пострадавшие от Инфекции Соратники сейчас обитают в нижних этажах Цитадели моего Лорда, — горестно вздыхая, продолжил Глюкцифен, проигнорировав слова Эльзы. — Им тяжело. Они потеряли Искру, а для Бессмертного это много значит. Смертным не понять. Хотя, если кто и поймет, то, наверное, маг, которого лишили Локусов Души. Потерянное могущество, о котором не забыть. Власть, которую не вернуть. Сила, без которой ты просто не знаешь, как жить. Это малая часть чувств, которую переживают мои несчастные собратья. А еще — ощущение смерти. — Глюкцифен содрогнулся. — Я разговаривал с некоторыми… и я, Бессмертный, испугался смерти во время этого разговора.

«Неудивительно, ведь не знают боги и убоги объятии Печальной Жрицы. Души ваши лишь томятся в Бездне рядом с Тартарарамом, а не распадаются на части, подобно перерождающимся душам смертных».

Уолт бросил короткий взгляд на элхида. С того момента как маги разместились в таггоре, Цфик-лай-Тораг уже несколько раз озвучивал всем известные истины с видом как минимум пророка, возвещающего о скором приходе Тва́рца и Судном Дне. Судя по тому что эльф со словами: «Клянусь Феаноаром, я уже и забыл, как это раздражает!» — после третьего откровения переместился от психомага к противоположной «глазнице», пренебрегая отсутствием кресла, подобное поведение являлось для эль-элхида обычным.