Хроники разведки: Эпоха холодной войны. 1945-1991 годы

Всё это совершенно не удивительно: вот если бы подобное происходило в Швейцарии, а тамошние «гномы» входили бы в какой-нибудь Тайный совет при президенте своей Швейцарской конфедерации, любого из них можно было бы нарезать на куски, изжарить в кипящем масле, а потом выставить на мороз – и всё равно слова бы от них никто не услышал! Они хранили бы свою буржуинскую тайну почище, нежели наш Мальчиш-Кибальчиш хранил свою военную. Ведь это была именно их тайна! А тут, в данном случае, тайна была не их, а каких-то арабов – значит, не такая уж это и тайна, чтобы держать её в тайне от белого человека… Кстати, можно заметить, что спецслужбы различных стран очень успешно работают друг против друга на швейцарской территории: гостеприимные хозяева смотрят на них со стороны и не мешают им трудиться до того самого момента, пока кто-либо из иностранцев не пожелает сунуть нос в швейцарские дела. И тут уже – persona non grata, и в 24 часа вылет из страны впереди собственного визга…

Сергей Сергеевич объясняет: «Они ему по дружбе всё рассказывали… “Дубравин”, естественно, действовал втёмную, потому что для технического чертёжника эта информация ни по работе, ни по жизни не нужна. Но поскольку, видимо, он вызывал у них какую-то симпатию, то можно было и рассказать что-то интересное – скорее всего, что так. Он ведь компанейский человек, он и в этой среде проявил себя так, что люди к нему тянулись, делились: пускай это было за кружкой пива, или чего-то там ещё – почему нет? – но это были первые шаги разведчика, с чего-то должна была работа начинаться…»

«Алексей Козлов»

Находясь в английской тюрьме, Молодый верил, что Центр примет все меры к его освобождению. Это позволяло сохранять спокойствие и стойко переносить тяжёлые испытания. И он не ошибся в руководстве внешней разведки. Работа по вызволению нелегалов из тюрьмы началась сразу же после суда над ними.

«Сахаровский»

Об оптимизме Молодого, его убеждённости в том, что на родине о нём помнят и делают всё возможное, чтобы вызволить из неволи, свидетельствовал, в частности, и другой выдающийся разведчик – Джордж Блейк. Как уже говорилось, он тоже был арестован в результате предательства и приговорён к самому продолжительному сроку тюремного заключения в истории британского правосудия – 42 годам. Разведчики некоторое время отбывали наказание в одной тюрьме.

«Лонсдейла посадили на три месяца раньше меня, – вспоминал он впоследствии. – Мы, конечно, не были лично знакомы, но я внимательно следил за судебным процессом над ним по публикациям в газетах. Потом и я получил свои 42 года заключения и оказался в той же тюрьме. Содержали нас в разных одиночных камерах, часто их меняли, чтобы мы не смогли установить постоянный контакт и сбежать. Но мы почти ежедневно встречались во время прогулок в тюремном дворе. Нас одели в серые робы с большими квадратами бурого цвета, пришитыми на спине и груди.

Все заключённые в тюремном дворе ходили по кругу, а мы – человек пять-шесть особо опасных арестантов – находились в центре. Вот здесь я и познакомился с Лонсдейлом-Молодым. Конечно, наше настроение в ту пору нельзя было назвать радостным. Но мы старались подбадривать друг друга. Рассказывали русские и английские анекдоты, обсуждали ход судебных слушаний, говорили о политике.

Однажды он поразил меня тем (я запомнил это на всю жизнь), что совершенно уверенно заявил, будто полувековой юбилей Великой Октябрьской социалистической революции мы будем вместе отмечать… в Москве, на Красной площади. Представьте себе картину: два зэка, осуждённых за шпионаж и ещё не отсидевших даже десятой части срока, разгуливают по тюремному двору и совершенно серьёзно обсуждают вопрос: чем лучше согреваться во время военного парада и демонстрации трудящихся на Красной площади – русской водкой или шотландским виски?»

Самое удивительное, что оба разведчика действительно присутствовали на этом параде, находясь на трибуне для почётных гостей…

«Конон Молодый»

Единственной силой, которой до середины 1980-х годов удавалось успешно противостоять многоплановой подрывной деятельности США и их союзников, являлись органы государственной безопасности СССР.

Следует отметить, что в отличие от ЦРУ США, которое «функционировало в механизме элиты власти», КГБ СССР был лишь инструментом, исполнявшим политическую волю ЦК КПСС. И не случайно его именовали «вооружённым отрядом партии». И был он не «всевластным» и не «всесильным», поскольку полностью подчинялся либо партийному лидеру, либо высшему партийному руководству в целом. Первое главное управление в тот период было лишь «проводником» внешнеполитической деятельности страны на международной арене.

Такое сравнение ни в коей мере не может умалять значимость внешней разведки в системе государственной безопасности. Секретная информация, которую получала разведка, помогала расставить акценты на уже имевшейся картине обстановки в противоборствующих странах и либо подтверждала, либо в корне изменяла представление о ней.