Хроники Реликта. Том 2

Путешественники спустились по трапу на изогнутую белоснежную поверхность перепонки, напоминавшей по форме лист кувшинки, попрыгали на ней, ощущая ее неподатливость и твердость, углубились в заросли таких же твердых и негибких, как кость, светящихся «лиан», петлевидных ветвей, отростков, растяжек и «побегов бамбука», образующих неповторимую картину кораллового полипа изнутри. Передвигаться в этом «коралле» было трудно, все время приходилось смотреть под ноги, чтобы не провалиться и не застрять между «побегами» и «корнями деревьев». К тому же сильно мешали колючки – острые отростки «лиан», изогнутые и перекрученные спиралями. Вообще в этом мире глаз ни разу не зацепился за прямую линию, везде упираясь в витые поверхности, изогнутые и кривые линии, эллиптические, параболические и гиперболические контуры. Мир Орилоуха представлял собой единый фрактальный конгломерат, выкристаллизовавшийся и застывший после ухода его обитателей.

Веществом «коралловые» заросли Орилоуха назвать было трудно. Как сказал Диего, субстанция, из которой состояли «снежно-ледяные» торосы и заросли планеты, представляла собой особый вид материи – переходный между веществом и полем на макроуровне[108]. По сути Орилоух в присутствии орилоунов был больше полем, волновым пакетом, теперь же он представлял собой одну гигантскую молекулу, «атомы» которой отличались друг от друга лишь геометрической формой.

Влад готов был уже повернуть назад, не видя особого разнообразия в пейзаже, когда они вышли на край почти ровного перламутрового поля, накрытого куполом сложнейших перепончато-шипастых зарослей. Здесь когда-то образовалась каверна размером с футбольное поле да так и застыла, как воздушный пузырек в толще льда.

Улыба с восторгом пробежалась по «льду», пытаясь проехать по нему, как на коньках, крикнула Владу: «Догоняй!» – и молодой человек помчался за ней, увлекшийся игрой, забыв о том, что они находятся в незнакомом мире с непредсказуемо опасной обстановкой. Он догнал девушку в тот момент, когда возле уха недовольно заворочался терафим, никогда не позволявший себе до этого вмешиваться в дела и мысли хозяина:

«Ничего не чувствуешь, командир? Как будто холодным ветром подуло…»

Влад ощутил всплеск тревоги, и тотчас же заговорила рация костюма:

«Немедленно возвращайтесь! К нам пожаловали гости! Мой коллега передает с «Мага», что возле Орилоуха объявился неизвестный спейсер, похожий по форме на динозавра, движется в направлении базы».

«Возвращаемся», – ответил Влад, выпуская Улыбу из рук.

«Что случилось?»

«Это уже переходит все границы!..»

«Да в чем дело? – заволновалась она. – Объясни толком!»

«Диплодок». Такое впечатление, что он меня каким-то образом пеленгует и всегда появляется там, где появляюсь я».

«Разве это возможно? Он же остался на Земле… а от Земли до Орилоуха тысячи световых лет! Он не мог запеленговать тебя на таком расстоянии».

«Факт налицо. Теперь придется…» – Влад не договорил.

Перед глазами искривились очертания «футбольного поля» и белоснежных зарослей вокруг него, странная, смертельная дрожь охватила природу Орилоуха, отозвалась внутри людей сердечным приступом и болью в суставах, заставила их упасть на колени.

Часть ландшафта перед ними вместе с «крышей» над головой внезапно исчезла. В толстом слое орилоухского «мха» образовался колоссальный провал, точнее, конусовидная полость, достигшая вершиной места, где находились Влад и Улыба. Взору стала доступной черная бездна небес.

Затуманенные болью от удара уничтожителя глаза путешественников не сразу разглядели в черноте пространства истекающий призрачно-голубоватым пламенем космический корабль кайманолюдей – «диплодок».

«Уходите! – закричал Нестор. – Я чувствую опасное излучение!»

Влад и сам ощутил растущее давление пси-поля на сознание, однако не сразу пришел в себя от энергетического удара при разряде вакуум-преобразователя, поэтому действовал медленнее, чем требовалось. Уйти под защиту ветвистых зарослей орилоухского «леса» они не успели.

С неба выпал стреловидный летательный аппарат, Влад почувствовал новый мощный удар по сознанию («Парализатор!» – мелькнула мысль), и все поплыло перед глазами, сливаясь в туманную размытую пелену. Навалилось жуткое, неестественное безразличие ко всему на свете, даже к собственной жизни.

Тонко заверещал Нестор, принимая на себя всю мощь парализующего волю разряда. На миг сознание Влада прояснилось.

Он увидел белое, без кровинки, лицо Улыбы, ее огромные потемневшие глаза, ставшие пустыми и чужими, напрягся, сбрасывая путы чужого ментального приказа.

«Улыба! Милая! Прячься на дно!»

Он имел в виду «подвалы» глубокой психики, где могло «отсидеться» сознание девушки, но так и не узнал, поняла она его или нет.

«Я выслал защитника», – прилетел едва слышный радиоголос Диего.