Хроники Реликта. Том I

— Сколько?! — переспросил Шадрин, впервые превращаясь в статую: он тоже был включен в постоянную опер-связь.

— Более десяти тысяч, — терпеливо повторил дежурный. — Впечатление такое, будто роиды вылетели приветствовать дорогого гостя — Конструктора.

— По охранной зоне иксоида — «три девятки»! — отреагировал Железовский, увеличивая скорость куттера. — Всему исследовательскому флоту очистить зону до особого распоряжения и следовать колонной в кильватере иксоида на расстоянии в две единицы.

— Начальник погранотряда в зоне иксоида уже дал такую команду.

— Молодец Демин, быстро ориентируется, — сказал Шадрин.

— Председателям СЭКОНа и Совета безопасности прибыть на «Перун» через два часа.

— Принял, — отозвался дежурный.

— Найдите по связи проконсула ВКС Грехова, пусть тоже прибудет на спейсер.

— Принял.

— Кобре-два погранотряда Демину: я буду у него через сорок минут. Без меня ничего не предпринимать.

— Чтоб я сдох! — произнес Шадрин хладнокровно. — Это больше похоже на подготовку к массированной атаке, а не на встречу с хлебом-солью.

Железовский представил тысячи чужанских кораблей, идущих строем, сплетающихся в неповторимый зловещий узор атакующей колонны, и ему показалось, что он слышит крик чужан, крик устрашающий и завораживающий, слагающийся из рычания зверя, пения ангелов и рокота боевых индейских барабанов, способный ужаснуть слабых и предостеречь мудрых, звучащий отовсюду и ниоткуда конкретно, и впервые в жизни комиссару захотелось быть просто зрителем этой феерической картины, а не главным действующим лицом.

«Пора уходить на покой, — подумал он без привычного тоскливого ощущения потери, трезво и спокойно. — Догмат эмоциональной напряженности не проходит даром даже для интрасенсов, а я давно исчерпал свой запас душевного равновесия. И Забава почувствовала это, иначе не осталась бы у меня…»

Железовский подавил поднявшуюся было к глазам волну соленой влаги, подумал с неудовольствием: «Этого еще не хватало! Кличка «роденовский мыслитель» — еще куда ни шло, но «плачущий мыслитель» — это уже нонсенс. Хотя никто не знает, что последние годы я держался в службе исключительно благодаря умению выделять ситуации, действительно требующие максимального напряжения и собранности… Вот почему я привязался к Ратибору — он тоже умеет расслабляться и драться до последнего, когда этого требует реальная обстановка. Где же ты застрял, сынок?..»

Чудовищная, невообразимая по масштабам метель мела наискось по центральному полю обзорного виома, и не было ей ни конца ни края! «Снежинки», каждая размером в три километра и больше, имели неповторимый узор, и по их сложным телам катились волны желтого свечения, искажая очертания, превращая их в пульсирующие световые бакены или маяки, предупреждающие всех встречных неведомо о чем.

Конечно, глаз почти сразу узнавал в этих конструкциях ставшие обычными, с нерегулярным рисунком выступов и впадин, асимметричные обводы чужанских кораблей, но на сей раз странная траурная иллюминация заставляла людей снова и снова вглядываться в бесконечную мигающую колонну чужих космолетов, прикидывать их намерения и мощь.

Колонну сопровождали несветящиеся корабли, похожие на древесные комли, грибы-сморчки или трутовики, на морские раковины, но их было мало, по подсчетам наблюдателей — от силы два десятка. На людей, их запросы и попытки контакта чужане не обращали внимания, а через два часа похода — с момента обнаружения — колонна остановилась и стала превращаться в стенку толщиной в один «кирпич» — корабль.

Когда на «Перун» прибыли Боянова и Баренц, стенка, вернее, решетка была уже выстроена и располагалась она точно на пути следования иксоида с предполагаемым внутри Конструктором. До подхода иксоида к этому району оставалось не более полутора часов.

— Что будем делать? — спросил Демин, держась с деликатной властностью отвечающего за порядок хозяина.

Вместе с Бояновой на борт спейсера прибыли почти все ответственные представители тревожных служб человечества, научные сотрудники высших рангов и корреспонденты агентств передачи новостей, всего около двадцати человек, и Демину пришлось устраивать их в экспедиционном зале, не рассчитанном на столь обширную аудиторию.

— Пусть говорят ксенопсихологи, — предложил Шадрин, успевший раз двадцать выскочить из зала и зайти обратно. — Это их епархия.

Демин посмотрел на него, сдерживая усмешку. Когда Шадрин увидел колонну чужан, он сказал всего два слова: «Мама родная!»

— Мы в таком же положении, как и все остальные, — нервно проговорил темнолицый лидер ксенопсихологов по имени Ранбир Сингх. — Тем более что по закону — чем проще решение, тем труднее его найти.

— Но ведь специалисты по чужанам — вы, неужели за сто лет изучения не сумели определить их параметры и мотивы поведения?