Хроники российской Саньясы. Том 1

А: — Все Школы устроены одинаково. В середине есть некое ядро, которое называется Учитель. Учитель может быть видимым или невидимым, неважно, — он все равно вокруг себя искривляет пространство, — фактом своего наличия. Он может быть совершенно Просветленным, но если он совершает такое действие, как организация Школы, — он создает «контур», в который вваливается некоторое количество народу. Большей частью, это люди, не имеющие достаточного уровня самоидентичности, то есть, они чувствуют, что у них существует дефицитарность, поэтому обращаются (сознательно или «случайно») к подобного рода структурам. И дальше случается следующее: или человек, проходя такое обучение или еще что-то, индивидуализируется и выходит из структуры, или становится одним из действующих лиц. Но для большей части Учитель или сама Школа заменяют человеку индивидуальность, то есть там создается «Мы», Мы-концепция. И это препятствует развитию человека, то есть его инволюции, потому что все Школы направлены на эволюционную работу, а для того, чтобы эволюционировать, надо сначала инволюционировать, и неважно, что у тебя заявляется Учитель, как Раджниш, который яркий и у всех на виду, или Петр, который в тени. Это неважно, важно то, что он поддерживает структуру, вокруг которой крутятся по орбите граждане. Разницы — никакой. Способы предъявления здесь не критичны: это зависит от «истероидного радикала» Учителя. У кого-то «истероидный радикал» — выйти самому и сказать, что я, мол, круче всех, а кто-то играет в тайны — Учитель, как профессор Мориарти, которого никто не видит. Но факт его наличия не отрицается, вот и все. В принципе, можно поставить эфемерус в качестве Учителя. И у людей просто не находится сил выйти за пределы орбиты Школы. Они все равно возвращаются. Или же возникает такая миграция из Школы в Школу. Пусть я, например, прихожу в вашу Школу и вижу, что у вас «аяхуасочка»-то послабее будет, чем у этих и иду к этим. И основная-то история заключается в том, что я от вас жду, что вы мне лично поможете (вы же реально ничем не можете помочь). А вы эти мои ожидания начинаете «оправдывать»: даже, если вы меня начинаете пинать, — я понимаю, что если Учитель пинает, значит, так нужно. Так что, практически вся эта беда устроена примерно таким образом. А вокруг Учителя должны быть Мастера, инструкторы, водители, то есть вся структура, которая поддерживает периферию — молодые адепты. И только адепты, которые выполняют спецзадачу, свою, — они могут входить в Школу, выходить из Школы и тому подобное, но на самом деле, это исключение из правил.

В: — Итак, какая по-твоему польза от Школ, типа Школы Калинаускаса?

А: — Так и твоей в том числе… А польза — это адсорбирование из окружающей среды психически неустойчивых граждан, причем это не психиатрический термин. Имеются в виду граждане, неустойчивые по внутреннему устройству. И серьезная проблема заключается в том, что у неструктурированных элементов, у которых нет внутренней статики, разгоняется динамика, чего у них и так больше, чем достаточно, — с помощью энергетических практик, тренингов и т. п.

Метафора такая: расплавленный металл льют в полиэтиленовый пакет и говорят: «Ну, несите теперь свою структуру!»

Поэтому, мало кто может выйти за пределы Школы, так как это не монастырская практика, где ученика сначала использовали на сельхозработах и только потом уже… А здесь сразу ретивый духовный рост! Граждане собираются в компанию, их оцеливают и озадачивают: ну, в общем, получается тот же комсомол. Структура человеческих организаций — сквозная:

В: — Ты говорил о выходе из структуры, что, дескать, можно выйти, а можно и не выйти:

А: — Из структуры можно выйти, когда у тебя достаточно самоопределенности, то есть ты уже свернулся в точку, ты можешь взаимодействовать со структурой. Дальше все под задачу: нужна тебе структура или нет. Ты можешь остаться, а можешь уйти. Единственное, чего нельзя делать, так это — ругаться с любыми эгрегорами, говорить: «Вы — козлы!» Обычно случается такая штука: люди, у которых возникают первые проблески индивидуальности, «открываются глаза» и они начинают замечать, что Школа — это сектантская организация, то есть совсем не то, что мы думали, что это — концлагерь. (Действительно, взять в этом плане любой монастырь с жесткой дисциплиной, — это определенное насилие, а в противном случае никого же не выбить из своих представлений о себе и о мире). Дальше эти люди, у которых «открылись глаза», могут выйти через отрицание, — мол, «Вы — дерьмо, а я — белая птица!». Дальше возникают всякие напряжения. То есть, они не говорят: «Здоровья и счастья всем друзьям, которые потратили время и силы на меня — идиота!». Так же часто происходит и у детей, уходящих от родителей: «А, вы родители, — на самом деле вы меня держали, не давали мне никак свободно развиваться!».