Хроники Российской Саньясы. Том 3. Ведьмы и женщины-маги

Какая-то ослепительная догадка пронеслась в моей голове и, хотя я так и не успел понять, о чем же я догадался, я окончательно выскочил из завораживающего ритма танца и, сквозь оглушительный рев, бросился к Богине Ночи. Перед самим идолом я остановился, ошеломленный ее внезапно угрожающими размерами - я едва мог дотянуться до ее бедер. Полный отчаяния, закрыв глаза и вытянув перед собой руки, бросился я на нее, чтобы повергнуть ее или самому разбиться о ее неприступность. И, чудо! Идол накренился, пошатнулся и рухнул в пропасть, рассыпаясь и уволакивая за собою камни...

* * * * * * * * *

Я очнулся в той же беседке. Голова кружилась и сердце выскакивало из груди. По тропинке, ведущей через садик, шли двое - мужчина и женщина. Мне показалось, что я вижу какое-то сияние, распространяющееся вокруг них. Они приближались и вскоре я узнал - кто это. Это были Он и Она. Вернее, это были не только они. В блаженном восторге ощутил я присутствие этих вечных двоих, глядящих друг на друга глазами миллиардов своих воплощений, своих несовершенных отражений. Печален их удел: то в одном, то в другом месте и лишь на миг прорывается рассеянный свет от Него к Ней и от Нее к Нему; тысячи противоречий заслоняют, гасят это сияние. Но здесь они шли свободные от всех тягостных одежд, от всех своих несовершенных образов и сияние, сияние радости и любви заливало их, заливало все вокруг и все купалось в этом сиянии.

Поеживаясь от сладостных мурашек, с нарастающим чувством гордости я начинал понимать, что в своем очищающем видении, которое пережил несколько минут назад, я, наряду со своей тенью расшатал и что-то всеобщее, освободив, выпустив на волю Его и Ее.

Тем временем, те двое прошли мимо и удалялись все дальше и дальше, не замечая меня, одинокого, обессиленного, жалкого в своей гордости. Мне хотелось бежать к ним, кричать, что это я, я спас их, я принес в их жизнь любовь и гармонию...

Я пробовал закричать, но крик мой оказался беззвучным. И тут меня охватил уже парализующий ужас. Сил не было. Гордость и самодовольство рассыпались, как труха. Мир вокруг закружился, затрещал по швам, раскололся, начал падать в бездну.

Потом рассеялся и ужас, - так же внезапно, как и появился. Воцарилось удивительное спокойствие и пустота. И пустота эта говорила, вернее, вкрадчиво шептала, что это и есть конец, избавление, смерть...

* * * * * * * * *

Вздрогнув, я открыл глаза. Дождик кончился. Было свежо и заходящее солнце своими мягкими лучами освещало садик, беседку, дома. Теплый апрельский вечер обволакивал меня, утешал, бодрил, смеялся надо мной. И я вспомнил все, чем я жил последние десять лет, вспомнил всю свою жизнь: нелепую, смешную, величественную, горькую и прекрасную мою жизнь... Вспомнил и заплакал, - впервые с тех пор, как расстался с Леной. Я плакал, и с этими слезами выходили остатки того самого превосходства над другими, которое я всячески в себе отрицал раньше. Мне нужно было величие и исключительность и я добивался этого, смотря на людей то свысока, - жалея или насмехаясь, то снизу, - обиженный, отвергнутый и непонятый... И я искал для себя исключительного такой же исключительной ее, искал и не находил, потому что отделял себя от мира, отделял от людей, от Нее... Похоже, что сейчас, в этот момент, я не нуждался более в таком отделении.

Все было вроде бы на своих местах: беседка, садик, дома, небо, - все было также, как час назад и все-таки не так - что-то восхитительное и таинственное, какой-то магический смысл наполнял каждый предмет, каждый звук, каждое движение воздуха. Мир был другим. Он открылся мне и я стал замечать его, постигать его непередаваемый смысл, растворяться в нем и проявляться заново. Я замечал каждый распустившийся листочек, замечал отражение в луже облака, похожего на медвежонка, замечал, как лениво капают капли с балкона, замечал себя в этой беседке, свои руки, пальцы, замирание сердца...

Я еще раз с благодарностью вспомнил Ее, чья простая фраза, как бы невзначай слетевшая дважды: сегодня и тогда, двенадцать лет назад с таких разных, любимых мною губ, перевернула сейчас мою жизнь, мое восприятие себя и мира.

Милая моя учительница! Нежная моя мечта, с которой я встречусь через пять минут и, в тоже время, не встречусь уже никогда!

И тут я вспомнил фразу, которую произнес при расставании с Леной, произнес как-то театрально, фальшиво, не почувствовав ее смысла; это была просто красивая фраза, пришедшая на ум, - не найдя в ней ничего, кроме забавной игры слов, я тогда превратил прощание в очередную рисовку. И только сейчас, до леденящего восторга, пробегающего тысячами дурманящих мурашек вдоль позвоночника, понял я то, что было случайно сказано тогда: «Я не говорю “прощай”, я говорю “до встречи”! Мы встретимся скоро, а может быть и очень не скоро. Но когда-нибудь мы обязательно встретимся!»

И этот момент - момент встречи, наступил, вошел в меня с чистым дыханием этого вечера...

* * * * * * * * *