Хроники российской Саньясы. Том 4

А: И те, и другие, естественно, верят в четыре благородные истины, и так далее. У нас буддизм самурайский очень. У меня довольно долгая история с буддизмом, потому что я получил посвящение в восемьдесят седьмом году и получил его в Бурятии у дедушки Бандарона небезызвестного. И я ничего не знал о буддистах белых, я с ними встретился потом. И к ужасу, у меня был очень неприятный опыт с ними. «А какие у тебя посвящения есть? В натуре. У тебя нет их? А, ну ладно.» То есть это просто такие переростки, которые коллекционируют марки, прикалываются, или у кого больше наклеек. И у нас явная ориентация на силу. Именно силу. У меня был такой знакомый, который занимался какой-то там йогой, мы с ним работали в кочегарке на Каменном острове. Он как-то раз процитировал Пушкина, и когда он процитировал, я понял, что его мозг работал совершенно иначе, не так, как мой. Он сказал: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Когда он сказал это «воля», я вдруг понял, что… «страшно далеки они от народа», в общем. У нас эта воля выражается именно в виде вектора. Это стереотип, конечно, но в целом буддисты ориентируются именно на личную силу, на практику.

В: А там, на Западе?

А: Там нет. У них — тоже стереотип, они ориентируются на переживания, то есть, грубо говоря, на ловлю кайфа. Я имею в виду массовое сознание. Там эта ориентация идет на оргазм явно. В то время как здесь она идет на то, чтобы кого-нибудь в задницу оттрахать, грубо говоря. Если по-фрейдистски к этому подходить, то это так. Там он феминидный, здесь он маскулинный и с уклоном в волков позорных. Активный гомосексуалист. Здесь я еще не видел исключения пока. Не видел — при Попандопуле у меня не было возможности обойти, как это ты сделал, более широкие круги. Там есть очень много людей, которые занимаются очень серьезными вещами, как правило, внутри своей традиции, будь то индейцы, китайцы или тибетцы, они абсолютно себя не рекламируют. И у них есть ученики. То есть к ним приходишь, говоришь: можно учиться? Они говорят: да! Учись. И у них учишься. Да, еще ты верно отметил в своей книге, очень правильное наблюдение, что здесь хотят через три месяца. По-моему, до сих пор хотят. Публика на семинаре у Грофа все хотела все через три месяца. У них это сквозило: «Через полгода я получу диплом по гештальттерапии и буду гештальттерапевтом, а потом мы подышим, подышим, а там с архетипами будем…» В то время, как в Канаде все, у кого я учусь, у них там сроки такие, что «походи ко мне десять лет, потом посмотрим».

В: Ну здесь, в общем-то, тоже серьезные люди есть…

А: Я их не видел. Дядя Вася — он, в общем, серьезный человек. Скорее серьезный, чем жулик. Да, но и он тоже на самом деле, до того, как стал с Сын-Сангом тусоваться, он был тоже — для него не три месяца, для него вообще десять минут все было! Если ты за десять минут не понял, значит никогда не поймешь…

Потом была большая история с грибами. Это ведь я их принес на российскую землю. Я не хвастаюсь, я на самом деле себя виноватым чувствую.

В: В каком году это было?

А: Это было в восемьдесят девятом. Я не был единственным человеком, принесшим их русскому народу, потому что независимо от меня эти грибы открыл некто Африканец. В то время когда я, дядя Вася и Попандопуло начали жрать грибы, открытые мной в той независимой тусовке. У меня был атлас — это была не психоделическая энциклопедия, это был какой-то чешский атлас, психоделическая энциклопедия появилась позже. Эти грибы были открыты нами, потом уже Тимур Новиков — ты знаешь Тимура Новикова, это новые артисты, это Африканец, который рисует такие картины огромные — они уже начали их собирать. На мне ответственность не лежит. Безусловно, Попандопуло их широко разрекламировал. Более того, он в свое время дружил с каким-то грузинским мафиози, с которым познакомился по пьянке на базаре, и я думаю, что он представил грибы криминальному миру, потому что он подарил кастрюлю этих грибов, и грузин очень был доволен. Но это был не я. И не они представили их в России.

Так вот, дядя Вася — у него все было десять минут. Если я не пойму это через десять минут, значит, это не стоит того, чтобы я это понял. Мимо большей части этих вещей он как бы пролетал. У них было очень большое соревнование с еще одним саньясином российским — Сергеем. То есть они там постоянно хуями[12] мерялись постоянно, кто кого. У них старые какие-то связи, алма-атинские и т. д.

Еще я в свое время очень тащился на Эрике Берне. И после всех этих наших психоделических экспериментов я внезапно понял, что Эрик Берн на самом деле разработал систему, он открыл гораздо больше, чем сам понимал.

В: А ты «Современный ТА» не читал? Стюарт и Джойнс, по-моему, авторы. Послебернские вещи там — очень мощно разработанная методология Транзактного Анализа.

А: Надо посмотреть. Она есть на английском там. Я посмотрю.