Хроники ротмистра Кудашева

Меня не сковывали, не связывали. Разрешили умыться и переодеться. Слава Богу, добрые жители деревни сумели одеть меня более чем прилично. На бродягу не похож. В моём цветном тюрбане лежал лист плотной желтоватой бумаги кустарного производства с описанием внешности и моим новым именем, удостоверенным подписями брамина и старшины посёлка –  Басти – Упчар-Хатхи. Паспорт не паспорт, но уже что-то! О таком первичном документе можно было только мечтать! Рано или поздно любой бродяга либо попадёт в зиндан, обвинённый, как прикрытие, в преступлении, либо в рабство, из которого пути назад может и не быть. Да, а кто я сегодня у этого «раджкумара»? И почему рабу дана бумага, удостоверяющая личность, в его собственные руки? Так, хорошая мысль! Да потому, что отряду предстоит проверка на каком-нибудь полицейском либо таможенном посту между провинциями! А рабства в Индии не существует! Нет ни рабовладения, ни работорговли! Стоп. Вот шанс уйти из лап этих волков. Чем он подкреплён? Вот оно, «подкрепление» – в кобуре на поясе Гопал-Сардара, за который я держусь двумя руками!

 Мои умозаключения оказались верными. Но не совсем точными. Сказался недостаток информации для размышления.

По дороге к Амритсару нам пришлось миновать довольно холмистый участок пути. Местами ехали по дну пересохшего ручья, усыпанного большими округлыми валунами, извивающегося в узких глинистых расщелинах.

Я подумал: «Хорошее место для засады. Едем гурьбой. Без дозора, без боевого охранения… Наш «раджкумар» и его «сардар» не знакомы ни с одной страницей военного учебника по тактике. Впрочем, не мне его поучать, я у него не начальник штаба».

Только подумал, справа с тыла и справа с фронта по нашему отряду ударили длинными очередями два станковых пулемёта. «Льюисы»!

Я выдернул из кобуры Гопал-Сардара «Веблей энд Скотт» и всадил ему в позвоночник пулю. Потом спрыгнул с коня на левую сторону, прикрывшись от пулемёта конским корпусом, и перекатами залег за большим валуном.

Хатьяры «раджкумара» не успели ответить ни единым выстрелом. Через минуту пулемёты смолкли. Из своего укрытия я увидел: из двух десятков остались в живых всего пятеро. Они стояли пешими, подняв вверх руки. Спустившиеся с вершины холма люди в форме хаки и в синих тюрбанах держат сдавшихся под прицелом. Здоровенный усатый сикх с тремя крупными угольниками серебряного галуна на рукавах – сахиб субедар, сержант – обходит поле боя, пристреливает раненых лошадей и людей. Ого, здесь раненых в плен не берут. Банда, видно, давно вне закона!

Я без сожаления отбросил в сторону револьвер. Поднял руки, встал из-за своего валуна. Стоял на месте. Так положено. На войне движущаяся без команды цель всегда подозрительна.

ГЛАВА XII.

Каждому своё: кому жерло орудийного ствола, кому – допрос с пристрастием. Снова сикх Аджитт Биджей-Сингх. Золотой храм Амритсара. Ритуальный бой насмерть. Шер-Мен Руси – Чермен Дзебоев! Посвящение в сикхи.

В Амритсар, оставшиеся в живых раджкумар, его хатьяра и я, в том числе, были доставлены на уцелевших от пулемётных очередей лошадях. Не как всадники, но словно добротно обвязанные кунжутной бечевой мешки с зерном.

Каждому были завязаны глаза и закрыт рот его собственным распущенным тюрбаном.

В складках шёлка почти у всех хатьяра сикхи находили деньги, колечки, серёжки. Они стали законной добычей победителей, «призом», как принято у британцев. Так же, как и их кони. В том числе и уцелевший жеребец, ранее принадлежащий Мак’Лессону.

Стоит ли упоминать о том, что раджкумар лишился всех своих визуальных атрибутов властелина человеческих судеб – драгоценностей: броши с тюрбана, трёх ниток ожерелий с камнями, оберегающими своего владельца от кровотечения, дурного глаза и злых духов, а также бесчисленных перстней и колечек.

Из моего тюрбана удалось вытряхнуть лишь бумагу – моё последнее удостоверение личности. Бумагу сахиб субедар  прочёл, аккуратно сложил и спрятал в нагрудный карман своего френча.

На месте расстрела допрос не производился.

Я со своими заявлениями решил повременить. Пусть люди сначала остынут. Горячка боя не сразу проходит.

Завязанные глаза – положение хуже некуда. Лицевыми интенсивными гримасами мне удалось ослабить повязку, получить небольшую желанную щель для видения.

К сторожевой заставе при въезде в Амритсар подъехали к концу дня. Ворота были ещё распахнуты. На пленников вышли поглазеть несколько полицейских в красных тюрбанах с бамбуковыми дубинками из индусов. За ними два англичанина в военной форме – лейтенант и подполковник. У лейтенанта на погонах и обшлагах рукавов мундира хаки по два «пипса» – «звёздочки», у подполковника соответственно – по одному «пипсу» с «короной»! Эти, как стояли на крыльце с сигарами в зубах и с бокалами бренди в руках, так и остались стоять.