Хроники ротмистра Кудашева

– Просто, головорез. Сам себя называет Усман Зуммурад-Сардаром, но в полицейских участках да и в народе его именуют просто Ангур-вором.

Ангур-вор уже не молод. Побывал на царской каторге. Хитёр, ловок, жесток. Грамотен, умеет читать карты, знает азы военного дела. Как всякий не глупый разбойник имеет поддержку у местного населения. Держал в страхе эмирских амлакдаров – сборщиков налогов и миршабов – «владык ночи», полицию. Хорошо говорит по-русски, ну, и на всех остальных языках, что здесь в ходу.

– Это всё?

– Всё.

– Можете допросить задержанного в моём присутствии? Мне хотелось бы уточнить некоторые детали. Я напишу вам на листочке пять-шесть вопросов.

Капитан Ремизов покачал головой:

– Не получится. Нет у нас задержанного. Умер. Что успел сказать, сказал.

У меня не было слов.

Ремизов продолжил:

– Учтите, его допрашивали не в охранном отделении в присутствии адвоката, а в чистом поле. И допрашивали люди без высшего образования – текинцы. Из тех, что никогда в руках не держали ни серпа, ни молота. Каждое слово камчой выбивали. Хорошо, хоть запомнили, что тот говорил. Я им верю. Не так много информации, но мы хотя бы предупреждены. Уже хорошо.

Я вздохнул. Стало понятно: боя не миновать. Ну, это я и раньше знал. Но была надежда…

Мне осталось только завершить наш маслахат –«совет» – распоряжением повысить бдительность, ни в коем случае не допустить риска возможного боестолкновения в непосредственной близости с караваном. Погибнет транспорт, погибнет экспедиция!

Поутру, умываясь из ручья, заметил на груди Ремизова левее грудины пулевой шрам размером с копейку. Спросил:

– Галиция?

Ремизов ответил не сразу. Обтёрся полотенцем, натянул свежую рубаху. Потом сказал, как в холодную воду нырнул:

– Галиция. Но шрам не боевой, самострел. Виноват, не получилось, как у Александра Васильевича Самсонова. В бреду стрелял.

Я счёл необходимым уточнить:

– Основания были? Серьёзные?

– Серьёзнее некуда. Потерял роту, но самого австрийские пули обошли. С какими глазами вернулся бы в полк?! Прикрывал я направление главного удара, отвлекал противника. До последнего ждал подкрепления. Не дождался. Лучше бы там, со своими товарищами остался бы… Мои извинения, господин подполковник!

Больше мы на эту тему не говорили. О моих шрамах Ремизов мне вопросов не задавал.

После завтрака выступили на Кундуз. Вместе с нами проследовал и Асфандиёр-бек со своими хазарейцами. Вот такое разношёрстное по национальному составу боевое сопровождение каравана особого назначения. Сколько теперь у нас? Семьдесят стволов и сабель. Много это или мало? Джунковский предлагал эскадрон в двести пятьдесят сабель казаков-семиреченцев из Верного. Я отговорил его. Взял на себя такую ответственность. Кто будет прав? Время покажет.

*****

Спустя четыре недели.

Не сказать, что февраль-март лучшее время для передвижения по Афганистану. Холодные ливни сменялись мокрым снегом. Град с градинами величиной от крупного гороха до перепелиного яйца стремился, как шрапнелью, вывести из строя гужевой транспорт. Начавший таять снег превратил самые мелкие речушки в непроходимые преграды. Непредсказуемые участившиеся по весне горные камнепады  раз чуть было в считанные секунды не уничтожили караван на горной тропе. Слава Богу, кому-то выпало счастье укрыться под скальным навесом, другие успели выйти на просторную площадку ущелья.

Вот почему в плане операции «Гиндукуш» отсутствовало обязательнейшее для любых иных планов требование: сроки прохождения узловых точек маршрута. Джунковский знал, что делал. Как он сказал? «Доберётесь до Кафири к октябрю, и слава Богу!». Сказал, правда, не без лукавства. Но этот момент проявился далеко не сразу.

Четыре недели пути от Кундуза шли по принципу: день идём, два стоим. Пусть так. Главное: люди и животные были здоровы.

С местным населением вопреки всем опасениям конфликтов не было. О нашем появлении вожди и ханы племён, хакимы городов знали заблаговременно, оказывали гостеприимство Гюль Падишаху и его свите. Взамен получали свой бакшиш, подкреплённый благословением имамов из Мазар-и-Шариф в письменном виде. Почти всегда требовали предъявить разрешение английских властей на путешествие по афганской территории. Интересовались грузом. Для демонстрации мы раскрывали пару вьюков, показывали детали горных буров, работающих от дизельных компрессоров. Рассказывали байку о том, что далеко-далеко в Гюлистане некий раджа, собирается прорыть самый глубокий шурф в мире, и черпать из недр драгоценные чандамани – алмазы – вёдрами. Афганцы смеялись: «Глупый раджа. Но, раз платит за товар, пусть получит!».

На вопрос, зачем каравану такая большая охрана, тоже был заготовлен ответ: раджа Гюлистана расплатится за оборудование золотом, опиумом, дорогими товарами. Охрана очень даже понадобится на обратном пути.