Хроники семьи Форсайтов

Низенький человечек слегка поклонился. Она инстинктивно почувствовала, что он жалеет её, и быстро захлопнула дверь у него под носом. Поднялась по винтовой лесенке, села на кушетку и закурила. Затем положила документ на колени и развернула его. Первая мысль её была: «Какая чудовищная нелепость! Я ни в чём не виновата». Вторая: «Придётся, видно, прочесть эту мерзость».

Не успела она пробежать первую строку: «Сэр Джералд Корвен, кавалер ордена Бани, покорнейше просит…» — как у неё возникла новая, третья по счёту мысль: «Но это же то, чего я хочу! Я стану свободна!»

Дальше она уже читала спокойнее, пока не дошла до слов: «… истец требует взыскать с вышеназванного Джеймса Бернарда Крума, ввиду совершения последним упомянутого прелюбодеяния, возмещение в размере двух тысяч фунтов».

Тони! Да у него не то что двух тысяч фунтов — двух тысяч шиллингов не наберётся. Животное! Мстительная гадина! Неожиданно сведя весь их конфликт к вульгарному чистогану, он не только глубоко возмутил её, но и поверг в панику. Тони не должен, не может быть разорён из-за неё. Она обязана немедленно увидеться с ним! Неужели и ему?.. Конечно, ему тоже послали копию.

Клер дочитала прошение, сделала глубокую затяжку и поднялась. Подошла к телефону, вызвала междугородную и дала номер телефона в гостинице Крума.

— Можно попросить мистера Крума?.. Уехал в Лондон? На своей машине?.. Когда?

Час назад. Значит, едет к ней.

Несколько успокоившись. Клер быстро прикинула: на кондафордский поезд уже не поспеть… Она ещё раз позвонила на междугородную и заказала разговор с поместьем.

— Динни? Это я. Клер. Сегодня вечером не могу приехать. Буду завтра утром… Нет! Здорова. Просто маленькие неприятности. До свиданья.

Маленькие неприятности! Она ещё раз села и перечитала «эту мерзость». О них с Тони, кажется, известно все, кроме правды. А ведь ни ей, ни ему даже в голову не приходило, что за ними следят. Например, этот человечек в роговых очках явно знает её, но она его никогда не замечала. Клер ушла в туалетную и освежила лицо холодной водой. Вот тебе и мельник с реки Ди! Оказывается, играть эту роль не так-то просто.

«Он, наверно, не успел поесть», — спохватилась она.

Накрыв столик в нижней комнате и поставив на него всё, что было в доме съестного. Клер сварила кофе и в ожидании Крума села покурить. Она рисовала себе Кондафорд и лица родных, представляла себе также лица тёти Эм и Джека Масхема, но все оттеснялось на задний план лицом её мужа с его лёгкой, жестокой, кошачьей усмешкой. Неужели она безропотно уступит? Неужели она даст ему восторжествовать и капитулирует без боя? Она раскаивалась, что не послушала отца и сэра Лоренса, предлагавших начать за ним слежку. Теперь поздно: пока дело не кончится, Джерри на риск не пойдёт.

Она ещё сидела в раздумье у электрической печки, когда раздался шум подъехавшей машины и зазвонил колокольчик.

Крум был бледен и, видимо, продрог. Он остановился в дверях, всем своим видом выражая такое сомнение в доброжелательности приёма, который его ожидает, что Клер разом протянула ему обе руки:

— Ну что, Тони, забавная история?

— Дорогая!..

— Вы совсем озябли. Выпейте бренди.

Не успел он допить, как она заговорила:

— Будем рассуждать не о том, чего мы могли бы не сделать, а только о том, что мы должны делать.

Он застонал.

— Мы, наверно, показались им ужасными простофилями. Мне и не снилось…

— Мне тоже. Да и почему нам было не поступать так, как мы поступали? Только виноватый боится закона.

Он сел и подпёр голову руками:

— Видит бог, я сам хочу этого не меньше, чем ваш муж. Я мечтаю, чтобы вы освободились от него. Но я не имел права подвергать вас риску, раз вы не чувствуете ко мне того же, что я к вам.

Клер посмотрела на него и слегка улыбнулась:

— Тони, не будьте ребёнком! Распространяться о чувствах сейчас бессмысленно. И увольте меня от глупых разговоров о том, что вы виноваты. Суть в том, что мы оба невиновны. Подумаем лучше, что делать.

— Не сомневайтесь в одном — я сделаю всё, что вы сочтёте нужным.

— По-моему, — с расстановкой произнесла Клер, — я должна поступить так, как потребуют от меня родители.

— Боже! — воскликнул Крум, вскакивая. — Ведь если мы будем защищаться и выиграем, вы останетесь привязанной к нему!

— А если не будем защищаться и проиграем, вас разорят, — отчеканила Клер.

— Чёрта с два! Разорить меня нельзя — можно только объявить несостоятельным.

— А ваша работа?

— Не понимаю, при чём здесь она?

— На днях я видела Джека Масхема. Он показался мне человеком, который не оставит у себя на службе соответчика, не поставившего истца в известность о своих намерениях. Видите, я уже овладела судейским жаргоном.

— Я не стал бы их скрывать, будь мы на самом деле любовниками.

— Серьёзно?

— Вполне.

— Даже, если бы я сказала: «Не надо».

— Вы бы так не сказали.

— Не знаю.

— Так или иначе, речь сейчас не об этом.

— Но о том, что, если мы не будем защищаться, вы сочтёте себя непорядочным человеком.

— Боже, до чего все запутано!

— Садитесь и поедим. У меня только ветчина, но когда сердце не на месте, ветчина самое полезное блюдо.

Они уселись и пустили в ход вилки.