Хроники семьи Форсайтов

— Вот как! А почему же не на палубе?

— Не знаю.

— Вам не приходило в голову, что это нескромно?

— Я об этом просто не думала. У меня была с собой куча фотографий любительские снимки и карточки моих родных.

— Но ни одной, которой вы не могли бы показать ему в салоне или на палубе?

— По-моему, нет.

— Вы, видимо, полагали, что его визит останется незамеченным?

— Я уже сказала, что не думала об этом.

— Кто из вас предложил зайти к вам в каюту?

— Я.

— Вы знали, что находитесь в двусмысленном положении?

— Да, но это знала только я, а не посторонние.

— Вы же могли показать ему эти фотографии где угодно. Не находите ли вы, оглядываясь теперь назад, что совершили несколько необычный и весьма компрометирующий вас шаг, причём без всякой к тому необходимости?

— Показать их, не вынося из каюты, было проще всего. К тому же это были мои личные фотографии.

— И вы утверждаете, леди Корвен, что за эти двадцать минут между вами ничего не произошло?

— Расставаясь, он поцеловал мне руку.

— Это тоже важно, но это не ответ на мой вопрос.

— Не произошло ничего, о чём вы хотели бы услышать.

— Как вы были одеты?

— К сожалению, должна уведомить вас, что я была совершенно одета.

— Милорд, я вынужден просить, чтобы меня оградили от таких саркастических выпадов.

Динни восхитило спокойствие, с которым судья бросил:

— Отвечайте, пожалуйста, только по существу вопроса.

— Хорошо, милорд.

Клер вышла из тени, отбрасываемой балдахином, и, встав у самой решётки, взялась за неё руками; на щеках её выступили красные пятна.

— Я предполагаю, что вы стали любовниками ещё до конца плавания.

— Нет, не стали — ни тогда, ни потом.

— Когда вы снова увиделись с соответчиком после высадки?

— Примерно неделю спустя.

— Где?

— Около поместья моих родителей в Кондафорде.

— При каких обстоятельствах?

— Я ехала в автомобиле.

— Одна?

— Да. Я возвращалась домой к чаю после предвыборной агитационной поездки.

— А соответчик?

— Он тоже ехал в автомобиле.

— То есть сразу вскочил в него?

— Милорд, прошу оградить меня от саркастических выпадов.

Динни услышала смешки в зале; затем голос судьи, опять, казалось, ни к кому не обращённый, произнёс:

— Как аукнется, так откликнется, мистер Броу.

Смешки усилились. Динни не удержалась и украдкой глянула на Броу. Приятное лицо адвоката стало неповторимо бордового цвета. Рядом с девушкой «очень молодой» Роджер всем своим видом выражал удовольствие и некоторую озабоченность.

— Каким образом соответчик оказался на просёлочной дороге в пятидесяти милях от Лондона?

— Он приехал повидать меня.

— Вы это признаете?

— Он сам так сказал.

— Не можете ли вы точно повторить слова, которые он при этом употребил?

— Не могу, но помню, что он спросил, нельзя ли ему поцеловать меня.

— И вы ему разрешили?

— Да. Я высунулась из автомобиля, он поцеловал меня в щёку, сел в свою машину и уехал.

— И тем не менее вы утверждаете, что не полюбили друг друга ещё на пароходе?

— В вашем смысле слова — нет. Но я не отрицаю, что он меня, любит. По крайней мере он мне так говорил.

— А вы утверждаете, что не любите его?

— Боюсь, что не люблю.

— Но поцеловать себя вы всё-таки позволили?

— Мне стало его жаль.

— Как вы находите, такое поведение подобает замужней женщине?

— Вероятно, нет. Но я не считаю себя замужней, с тех пор как порвала с мужем.

— О!

Динни показалось, что это «О!» выдохнул весь зал. «Очень молодой» Роджер вытащил руки из кармана, посмотрел на предмет, извлечённый им оттуда, и сунул его обратно. Доброе широкое лицо присяжной, похожей на экономку, огорчённо нахмурилось.

— Что же вы делали после этого поцелуя?

— Поехала домой пить чай.

— Ив хорошем настроении?

— В прекрасном.

В зале снова раздались смешки. Судья повернул лицо к свидетельской ложе:

— Вы говорите серьёзно?

— Да, милорд. Я хочу быть до конца правдивой. Женщина всегда благодарна за любовь, даже если не любит сама.

Глаза судьи опять устремились поверх головы Клер, присматриваясь к чему-то невидимому.

— Продолжайте, мистер Броу.

— Где вы встретились с соответчиком в следующий раз?

— В Лондоне, в доме моей тётки, у которой я остановилась.

— Он пришёл к вашей тётке?

— Нет, к моему дяде.

— Он поцеловал вас при этой встрече?

— Нет. Я сказала, что, если он ищет встреч со мной, они должны быть платоническими.

— Очень удобное выражение!

— А какое же я должна была употребить?

— Мадам, вы здесь не для того, чтобы задавать мне вопросы. Что он ответил?

— Что согласен на все!

— Он виделся с вашим дядей?

— Нет.

— Это именно тот случай, который имел в виду ваш муж, показав, что заметил, как соответчик выходил из дома, где вы остановились?

— Думаю, что да.

— Ваш муж пришёл сразу же вслед за его уходом?

— Да.

— Он говорил с вами и спросил, кто этот молодой человек?

— Да.

— И вы ответили?

— Да.

— Мне кажется, вы назвали соответчика «Тони»?

— Да.

— Это его настоящее имя?

— Нет.

— Значит, такое ласкательное имя дали ему вы?

— Вовсе нет. Его все так зовут.

— А он, наверно, звал вас «Клер» или «дорогая»?

— И так и так.

Динни увидела, как глаза судьи опять устремились на что-то невидимое.

— У современной молодёжи, мистер Броу, принято запросто называть друг друга «дорогой».