Тёплый ветерок колыхал розовые цветы робинии, чьи пышные деревья образовывали собой тенистый сад. В нём и притаился небольшой домик с открытой верандой, на которой в солнечном пятне дремали две гиены. Одна из них, со светлой, увенчанной шрамами мордой, изредка приоткрывала глаз – заспанный взгляд пролетал мимо распахнутой двери, над порогом и дощатым полом, пока не достигал сидящего за столом светловолосого мужчины. Видя, как тот ведёт мирную беседу с хозяином дома, гиена вновь проваливалась в сладкую дрёму.
– Погоди… Разве сатиры не вымерли? – пристально смотря на гостя, мял мочку уха сухощавый паренёк.
– Могу тебя приятно удивить, – улыбнулся Рихард и уронил взор на блокнот. – Один нашёлся. Теперь живёт в Садах Нилгурра, – пальцы открыли страницу с карандашным рисунком: – Вот, сам погляди.
Но, вернув внимание к собеседнику, Рихард не увидел на его лице радости. Оно застыло, как и сам паренёк – глаза стали словно стеклянными.
Светловолосый резко повернул голову – на подоконнике открытого окна чернел ворон, а чуть правее, посреди комнаты, стоял Леонардо. Его взгляд был холоден, как серебряный перстень в форме изогнутой пентаграммы, что маскировал магию своего обладателя.
Заметив внутри дома чужака, гиены с рыком вскочили, но Рихард остановил их поднятой ладонью. Хотя, при всём желании, они бы всё равно не успели: мгновением позже все двери и ставни захлопнуло незримой силой.
– Какой внезапный визит… – пальцы неспешно закрыли блокнот. – Или, правильнее сказать, вторжение?
– Я пришёл напомнить тебе, что пословицы имеют исключения. В частности, слово – серебро, молчание – золото. Как ты посмел утаить от меня уникальное чадо, несущее в себе частицу моей магии: мою дочь?
– При живом-то отце? – убрав блокнот в котомку возле стула, улыбнулся Рихард.
Некромант игру слов не оценил – зашагал к столу, и из стен засочилась тьма, клубы которой ограничили комнату в размерах: словно мира за её пределами не существовало, а всё самое важное происходило здесь и сейчас.
– Надеюсь, ты ещё помнишь её происхождение… – Леонардо остановился у стола и, стянув перчатку, обнажил когтистую руку.
Выпорхнувший из тьмы ворон приземлился на плечо паренька, что так и сидел, безучастно глядя в одну точку.
– Ты про то, как использовал другие планы в качестве плацдарма для экспериментов? – с оттенком осуждения спросил Рихард: уж слишком дерзким был намёк на способность дотянуться до любого желаемого объекта.
– С незапамятных времён низшие демоны стараниями оккультистов проникали в наш мир. Некоторые прижились. Только не все они столь безобидны, как мефиты. Потому я лишь закрыл лазейку и нашёл способ укрепить свою мощь, – рука была вновь облачена в перчатку. – У нас с тобой разные подходы к исследованиям, но ни ты, ни я никогда не упускаем своей выгоды. Однако сейчас речь о том, что я поставлю выше любых дивидендов. Моалгрен всецело принадлежит тебе, дитя – нет. И я буду пристально следить за его судьбой. Уверен, Лили сможет принять правильное решение… – ледяной взор Леонардо обжигал душу морозом: – если ты не станешь препятствовать…
– Очевидно,
Взор Леонардо остался строгим, но окружающая комнату мгла рассосалась:
– Её нрав я уже оценил. В отличие от тебя, оплота рациональности и мастера уходить от конфронтации, Лили импульсивна и прямолинейна, что лишний раз подтверждает её свободу мышления. Тебе играть такую роль в театре чужого сознания было бы сложно. Меж тем я допускаю, что антропоморфный моалгрен – расчётливая попытка привлечь моё внимание, дабы стряхнуть пыль с некогда приятельских отношений ради деловых перспектив. В любом случае тебе удалось меня заинтересовать. Только эксперимент вышел из-под контроля. Уж этого ты знать точно не мог. Так будем же пожинать его плоды: каждый со своей стороны.
Леонардо с вороном распались на чёрные клубы, оставив Рихарда с лежащим на языке ответом, что сошёл с уст тяжёлым вздохом.
– Прости, – вдруг тряхнул головой паренёк. – Я, кажется, задумался. И чем ты хотел меня удивить? – поставив локти на стол, он с улыбкой посмотрел на гостя: – Я весь во внимании.
Глава 6. На чаше весов