Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб

– Именно, – колдун отслеживал движения боковым зрением. – Ты превосходно справляешься. Контролировать чужое тело сложно. Особенно мёртвое. Однако эти знания скоро тебе пригодятся… если ты планируешь сохранить лидирующую позицию среди моих творений, – он ухмыльнулся: – Аенге первое время потребуется наставник.

– А… ен-н… ге? – пробулькал зомби с невозмутимо сидевшим на голове вороном.

– Я дал ей имя, – не переставал смотреть на виверну Леонардо. – А теперь дам свободу.

Он сосредоточился. Отрывистые движения пальцев. Стук засовов под каменными плитами. Звон цепей в недрах потолка. Решётка со скрежетом начала подниматься, расширяя сумрачный зев.

Виверна даже не попятилась. Лишь чуть отодвинула морду, чтобы зигзаг шеи превратил пасть в готовую к атаке стрелу.

Не сводя с неё глаз, колдун снял ворона с головы мертвеца и, оставив у себя на руке, скомандовал:

– Вперёд.

Отвернув лишённое эмоций лицо, зомби послушно поковылял навстречу виверне. Шаг. Второй. Третий.

Стремительный бросок! Разинутая пасть схватила мертвеца за туловище, сомкнула челюсти и тряхнула так, что отсыревшие ремни брони лопнули – в сторону отлетел наплечник и поясничная пластина. Под лязг стали о стену зубы углубились в затянутую шкурой плоть. Глухо захрустели кости. А через миг зубы сомкнулись, и беспомощно барахтающееся тело распалось на две части. Они грузно упали на пол, хаотично дёргаясь: растерзанный зомби всё ещё пытался идти.

Оставшийся в пасти ком плоти, из боков какого торчали кости и свисали кишки, виверна сплюнула прямо под ноги Леонардо.

– Что ж, Аенга. Ты обозначила свою позицию. Но так ли она однозначна? – некромант опустил глаза, и ворон перепорхнул с запястья на пустующую подставку факела.

Хмурый взгляд вернулся к виверне. Взмах ладони смёл шевелящиеся куски к стене. Шаг. Второй. Третий.

Дымчатые глаза Аенги сузились так, что двойные колья зрачков стали короткими штрихами, а приоткрытая пасть угрожающе заблестела оскалом.

Тогда Леонардо сделал четвёртый шаг – когти виверны заскрежетали о пол, но… броска не последовало.

– В тебе зародился инстинкт самосохранения. Хм. Надо признать, сегодняшний день щедр на благие вести. И я готов поделиться этой благостью с тобой.

Колдун уверенно приблизился на два шага – Аенга встрепенулась, вытянулась в высоту и, достав зигзагом шеи до потолка, расправила крылья. Пусть у неё были всего две лапы, сейчас она напоминала поднявшегося на дыбы коня или грозно вставшего медведя.

– Я властен над своими творениями. Могу – дать жизнь. Могу – забрать.

Некромант направил руку на дрыгавшиеся у стены части тела – над ними, будто пар над гейзером, завились струйки чёрного пара. Они вмиг истончились, и плоть перестала шевелиться.

– А могу… дать выбор, – Леонардо не сводил взора с застывшей статуей виверны. – Жаль, поймёшь ты его не сразу.

Аенга ощутила, как что-то потеснило её. Сразу со всех сторон. Словно потолок осел, а стены начали сдвигаться. Оглушительный визг не разрушил невидимых преград. Наоборот – они продолжали сжимать кольцо: давили на крылья, на голову, толкали хвост.

Как виверна ни билась, ни щёлкала пастью, ей пришлось сложить крылья и пригнуться. Потом и вовсе не осталось пространства для движения, точно тело покрыл нерушимый лёд. Лишь двойные зрачки метались по дымке глаз.

Теперь морда пленённой телекинезом Аенги была опущена. Окажись существо по-настоящему живым, лицо колдуна обдавало бы горячим дыханием. Однако живых в подземелье не находилось. Все, от мелькавших за решётками силуэтов до обладателя жёлтых глаз, давно шагнули за грань бытия. За грань, где законы определялись не природой, не богами, а теми, кто за тёмное могущество нёс на себе сажу безумия: был частично ею запятнан или вымаран с ног до головы.

– Ты ещё не знаешь, что я модифицировал структуру твоей материи: и внешней, и внутренней. По моему желанию она может становиться бесчувственным камнем или… оголённым нервом. Я покажу, – ладони легли на покрытый жёсткой чешуёй нос.

Глаза виверны заметались, олицетворяя то, как она билась бы загнанным в угол зверем, если бы могла. Правда, потом сбавили темп, пока и вовсе не застыли – их взор упёрся в колдуна.

Прикосновение оказалось нежным, словно новоявленный мох. Всеобъемлющим, точно свет сотен солнц, но не обжигающих, а согревающих весенним теплом. И одновременно приятно холодящим, будто блестевшая в знойной долине река. Нутро тоже захлестнул поток ощущений. Насыщение после долго голодания. Успокаивающее попискивание довольных детёнышей. Сладкая дрёма в тени горного уступа.

Объятая внезапной эйфорией, виверна блаженно опустила веки. Она даже не заметила, как пропали оковы телекинеза. Как гладкий пол сменился шероховатой землёй, а липкий сумрак – янтарными лучами. Лишь когда в ноздри заглянул солоноватый бриз с запахами смолы, Аенга очнулась от забвения: резко распахнула глаза и вспорхнула – стоявший на хвойной прогалине колдун остался далеко внизу.