Хроники семьи Волковых

Однажды, когда ученицы ушли на практику на завод, Аня зашла в свою комнату. У неё как раз было вот такое состояние, и все действия она делала механически, заторможено. Включила электрическую плитку, чтобы что-то приготовить. А спираль перегорела. Забыв выключить печку из сети, Аня взяла два конца спирали и соединила их… Ударом её отбросило в другой конец комнаты. Она страшно закричала, затрясла руками, упала на пол. От этого удара спирали выпали из рук.

Аня была в комнате одна. Лицо её покрылось красными и синими пятнами. Она никак не могла прийти в себя. Понимала, что только что была на волосок от смерти. И в этом состоянии транса сами собой пришли к ней воспоминания о том, как несколько раз за свою жизнь она оказывалась вот так — на грани смерти…

В двенадцать лет она тонула. Тогда они только переехали с «Довгой» улицы. От нового места, рядом с вокзалом, недалеко была и речка Осередь. В один летний день Аня и три её подружки-ровесницы пошли поплавать, поплескаться в реке. К ним присоединилась девочка постарше, лет пятнадцати. Она служила у одних людей нянькой, с ней был её подопечный младенец. Нянька посадила ребёнка в траву на бережке, и все побежали в воду.

Ещё по пути Аня говорила девочкам, что она плавать не умеет. Это были её новые подружки, с которыми она недавно познакомилась, уже на новом месте. Они все ещё друг друга плохо знали. И, как выяснилось потом, девочки Ане не поверили, решили, что она шутит. Когда уже разыгрались в воде, они вдруг схватили её за руки и потянули со смехом на глубину. Когда Аня первый раз нырнула с головой, закричав, — смеялись. Второй раз — тоже. Но когда она и третий раз, на миг появившись, ушла под воду, поняли, что она и в самом деле тонет, испугались.

Нянька с ними не была: слегка окунувшись, она вернулась на берег к младенцу. Она всё видела и первая поняла, что происходит. Бросилась в воду, нырнула, поймала Аню уже под водой, потянула к берегу. Девочки, опомнившись, стали ей помогать. Аня была без сознания. Подбежали взрослые люди, стали её откачивать. Откачали. «Почему же ты нам не сказала, что не плаваешь?» — плакали её подружки. «Да я же говорила!» «А ты говорила и улыбалась…»

В шестнадцать лет Аню едва не задушила её лучшая подруга… С «Довгой» улицы переехали и соседи Волковых, на новом месте они тоже стали соседями. Там жила Анина подружка Зина. Однажды девушки пошли в летний кинотеатр в привокзальном сквере, на концерт приехавших артистов филармонии. Сидели, слушали. Рядом с Зиной сидел её знакомый парень. Зина уже вовсю кокетничала с ребятами, а Ане это было ещё не интересно.

Зина и её кавалер не столько слушали, сколько оживлённо разговаривали. Болтая и смеясь, Зина машинально закручивала платок в жгут. А потом, шутя, набросила этот жгут Ане на шею и продолжала дальше его закручивать, отвернувшись к парню… Никакой боли Аня не почувствовала — видимо, ей передавило сонную артерию. Только слышит она: музыка всё тиши, тише… И — ничего… В это время она без сознания упала Зине на колени. Та перепугалась, закричала, парень её — тоже, сбежались люди… И вновь слышит Аня — откуда-то издалека, тихо-тихо заиграла музыка. А потом всё громче, громче… Это она возвращалась с того света.

В войну, когда Аня уже приехала в Бутурлиновку, к ней пришла её школьная учительница Лидия Васильевна. Она и её, к тому времени уже покойный, муж Дмитрий Васильевич всегда вели параллельные классы. И если один болел — другой вёл уроки сразу на два класса. Тем более, что между классами имелась соединительная дверь — очень удобно. Аня училась у Дмитрия Васильевича, но и Лидию Васильевна хорошо знала. Теперь же они вместе работали в бутурлиновской школе, старая учительница уже часто прибалевала, и Аня её подменяла.

Лидия Васильевна собралась уезжать в другой город к замужней единственной дочери. Дом у неё был большой, богатый, обстановка очень хорошая. Кое-что она продала, но многое разобрали родственники и соседи. Аня помогала ей собираться, упаковывать вещи. Лидия Васильевна предложила: «Возьмите себе что-нибудь, Анечка. Вот эту вазочку, например». Но Аня отказалась взять очень красивую хрустальную вазу, постеснялась. А вот одна картина ей очень понравилась, в духе эпохи Возрождения: купающиеся в реке и нежащиеся на берегу полуобнажённые томные женщины. Лидия Васильевна с радостью дала ей эту картину, сказав, что она старинная, ещё её бабушки.

…Эту картину и я хорошо помню, с самого детства и до моего замужества. Она висела у нас в квартире и очень мне нравилась. А потом какая-то случайная женщина, агитатор, ходивший по квартирам перед очередными выборами, увидела и попросила её продать. Сказала: «Я художник-реставратор…». Мама отдала ей просто так — подарила, как когда-то подарили ей… Жаль, это случилось в моё отсутствие: я не дала бы это сделать…