Хроники Шеридана

– Все тут ясно! – скрипуче рявкнул Абигайл. – Не забывайте: именно его обезумевший разум создал первых Нелюдей и Чудовищ, и потому ничего удивительного в том, что его детки нашли ключик к Тёмной Башне…

– Они пообещали ему свободу! – громко и отчетливо произнес кто-то.

За креслом Королевы сгустился белый туман, и в комнате возник призрачный силуэт.

– Рутан?.. – удивилась Чара, обернувшись. – Почему ты не с нами?

– Я слишком далеко сейчас… У меня важные дела, – ответил голос.

– Важнее, чем осада Города? – язвительно поинтересовалась Королева.

– Советник Нордид погиб, – не обращая внимания на её слова, продолжал Рутан. – Покончил с собой, поняв, что не сумел вернуться из Тьмы.

Все посмотрели на Верховного Жреца. Тот окаменел лицом и ничего не ответил.

В наступившей тишине кто-то из советников тихо произнес:

– Стены Города возводил Ахайя, он же и накладывал на них заклятье. Выходит… – и умолк, не решаясь договорить.

– Да… – бесстрастно подтвердил Рутан. – Все складывается, как нельзя худо.

Абигайл покидал Дворец последним. Сгорбленный, шаркающий ногами старик, он совершенно не походил на того вояку, каким был еще пару часов назад. Но потрясло его не сообщение о связи Безумца с неприятелем, а известие о гибели Нордида.

– Я спас Нордида от суда Жрецов, когда его хотели осудить за колдовство, – бормотал он себе под нос, спускаясь к пристани, – и я же настоял на его принятии в Совет, ибо он был достоин того… Мне хотелось этим загладить свою вину, – ведь я и пальцем не шевельнул, чтобы помочь его отцу! Но я считал, что приговор, вынесенный Дарквишу, справедлив…А теперь я виновен и в гибели его сына: нельзя было соглашаться, чтобы он прошел через перевоплощение – бедный мальчик был слишком неопытен для этого!

У причала не оказалось ни одного водного диска, – лишь лодка, где сидел укутанный в плащ гребец. Продолжая разговаривать сам с собою, Абигайл ступил в лодку и жестом приказал перевозчику отправляться в путь.

– Хватит причитать! – гребец откинул плащ.

– Ваше Величество? – удивился советник.

Королева протянула вперед руку, сжатую в кулак, и разжала пальцы. С её ладони слетела маленькая пушинка и тотчас превратилась в Тень.

– На тот берег! – приказала Королева. Тень послушно схватилась за весла. – Теперь слушай меня… – обратилась она к старику. – Бери детей из Храма – и уходи. Жрецы помогут вам. В условленном месте ждет корабль…

Старик внимательно посмотрел на неё:

– Что вы задумали?

– Неважно… У меня есть шанс выиграть эту войну – и я его использую.

***

Тёмные то ли устали за ночь, то ли восход Солнца – вечного и негасимого – действовал на них, но очередная атака захлебнулась, а новой они пока не предпринимали. Юстэс, пользуясь передышкой, решил забежать в казармы – узнать, как там агил.

Певун сидел на пороге – бледный, измождённый, больше похожий на привидение, нежели на живое существо. Рядом с ним валялись лук и колчан со стрелами.

– Вот, решил повоевать… – тяжело дыша, сиплым шепотом пояснил он.

Юстэс радостно сгрёб товарища в охапку:

– А ведь я не чаял застать тебя в живых!..

Во дворе казармы кипел над костром котёл. Женщины разливали усталым солдатам жиденькую похлебку.

– Еда… Я голоден, как тысяча демонов! – ноздри агила чутко вздрогнули.

Нетерпеливо оттолкнув приятеля, Певун побрёл к котлу. Получив свою порцию, быстро расправился с ней и снова протянул поварихе глиняную плошку:

– Ещё!..

– Ты уже съел свое, милок, – заметила та. – Другим тоже нужно подкрепиться. Нынче всем несладко… Солдат кормим, а простые горожане вон едят, что в закромах осталось, у иных уж и нет ничего.

Глаза Певуна побелели от гнева:

– Ты не слышала, женщина? Я сказал ещё! – просипел он. Видно было, что ему трудно говорить, жилы на его горле вздулись от напряжения так, что казалось, вот-вот лопнут.

– Возьми мою долю… – Юстэс протянул больному плошку. – Бери…

Агил сердито выхватил посудину у него из рук.

– Я голоден!.. – заявил он, управившись с угощением. Сидевшие вокруг котла начали переглядываться.

– Налейте ему, – с издевкой сказал кто-то, – не то он сожрёт кого-нибудь из нас…

Одни в ответ на эти слова засмеялись, другие поддакнули сочувственно: мол, бедняга еле выкарабкался, так пусть поест вволю! Но большинству из тех, что собрались в этот час вокруг костра, не понравилось поведение раненого.

– Вразуми своего приятеля, – посоветовали они Юстэсу, – а то он, похоже, совсем потерялся…

Гилленхарту стало неловко за друга, и он поспешил увести его прочь. Достав из тайника суму хоромона, Юстэс отвел агила в харчевню, где выменял на один камешек кусок жареного поросёнка.

– Ешь… – коротко велел он, придвинув агилу деревянное блюдо с угощением.

Сердито посверкивая глазами, тот принялся за мясо. Юстэс молча сидел напротив и смотрел, как он ест. Обсосав последнюю косточку, Певун вытер жирные пальцы об рубаху и довольно рыгнул:

– Ну, вот! Это ещё хоть куда ни шло…