Хроники Шеридана

– Это – не птица… – сказал второй. – Это какая-то крылатая тварь. А на ней кто-то сидит…

– О… откуда ты знаешь? – шепотом спросила она, снова подбирая меч.

– Пора сматываться отсюда! – вместо пояснения ответил глазастый. – А то будем висеть, как этот…

– Как кто? – не поняла Рио.

Вместо ответа её спутники молча указали наверх. Она подняла глаза – и окаменела!

То, что она издалека приняла за длинную тряпку, болтавшуюся на ветвях дерева рядом с воротами, на деле оказалось человеком. Он висел, точно воздушный шарик, из которого выпустили воздух: только высохшая кожа да остатки одежды, словно кто-то высосал всё его бренное содержимое, оставив оболочку. Ветер медленно качнул, поворачивая, останки погибшего, и Рио увидела его лицо…

***

– Ведь это был не твой дядюшка! – неловко утешали девочку Зелепусы, когда спустя несколько часов, она рыдала у себя в комнате. – И вообще, может, это все понарошку?

– Пусть это и не дядя Винки, – всхлипывала в ответ Рио, – но ведь я его знаю!..

У неё, правда, тоже оставалась слабая надежда, что всё её приключение – плод воображения.

Следующим же днём, пользуясь очередным отсутствием дядюшки, она снова проникла в его комнату – на сей раз, вскрыв замок, – и утащила картину. Опасное полотно нашло свой конец в костре, который они с Толстяком развели в укромном месте на берегу реки.

– Вдруг он хватится? – спросил белобрысый.

– Ему какое дело? – угрюмо ответила Рио. – Картина принадлежит моей семье.

У Бабушки она потом узнала как бы невзначай, что картина эта была написана Кагглой, ещё «в самом начале творческого пути, когда она только пробовала свои силы как художник».

– А почему Каггла стала рисовать? – задала вопрос внучка.

Бабушка удивилась:

– Но она всегда рисовала – с самого детства. Ведь ей, бедняжке, недоступны были другие игры. Потом кто-то из людей сведущих сказал её родителям, что у девочки – несомненный талант.

– А Каггла, она – злая? – не унималась Рио.

Бабушка задумалась.

– Нет… Может, она и досадует на свою судьбу, но никого в этом не винит. Хотя…

– Что?

– Ничего. Почему ты спрашиваешь?

Но Рио ничего ей не рассказала.

Потом она спросила у Кагглы:

– Почему ты рисуешь такие картины?

Ответом ей был недоумевающий взгляд синих глаз.

Промолчала Мэрион и тогда, когда рыжеволосая Рита заявила об исчезновении своего мужа – того самого, с тараканьими усиками: вышел, дескать, купить сигарет и с концами. Оказалось, пропавший был какой-то шишкой из отдела обеспечения секретности информации в Корпорации – у отца Рио могли возникнуть неприятности, вот она и промолчала. Да и кто бы ей поверил?..

***

Каггла думала, что они отправятся ночью, но особа, сделавшая ей столь странное предложение, заявилась к ней рано утром.

– Идём!.. – весело сказала она, словно речь шла об утренней прогулке перед завтраком.

– Как? Уже?.. – удивилась горбунья, пораженная обыденностью ее тона. – Сейчас?!

– Давай-давай шевелись, а то не успеем! – приказала гостья. – Ничего брать с собой не нужно! – чуть раздраженно заметила она, видя, что Каггла начала копаться в шкафу.

– Так прямо в ночной рубашке и пойду?.. – огрызнулась художница.

Спустившись вниз, они прошли в сад, и через заднюю калитку незамеченными вышли на улицу. Обогнув Замок по периметру, спутницы перебрались через крепостной ров, миновали разрушенную сторожевую вышку, дошли до ближайшей рощи, а там их уже ожидала пара стреноженных лошадей.

– Я никогда не ездила верхом! – огорчилась горбунья. – Боюсь, мне даже не влезть в седло – слишком высоко…

– Что-то я об этом не подумала, – хмыкнула ее попутчица.– Значит, пойдём пешком.

– Далеко? – растерялась Каггла. Она уже немного устала от ходьбы.

– Захочешь – дойдешь! – заявила напарница.

Сначала Каггле даже нравилась эта незапланированная прогулка. Они шли по Холмам, потом вдоль реки – до Старого моста, потом перелеском мимо Большого оврага, но по мере того как солнце поднималось выше, она чувствовала себя хуже и хуже. Хотелось пить, ломило спину, да вдобавок она в кровь стёрла ноги, но её спутница, неутомимо шагавшая впереди, и не думала сбавлять ход.

– Я больше не могу!.. – взмолилась горбунья ей в спину.

– Можешь.

– Не могу! – простонала Каггла, останавливаясь, и цепляясь за тоненькое молодое деревце, чтобы не упасть. Но её спутница даже не обернулась. Каггла в отчаянии смотрела, как она уходит всё дальше и дальше по лесной тропинке, усыпанной старой хвоей. Вот её фигура уже почти скрылась между деревьями… Каггла сжала кулаки и побежала вслед за ушедшей.

Каменная площадка, появившаяся внезапно перед ними, поросла мхом. На одном её краю лежал плоский круглый камень с выступом в центре. За ним Каггла увидела что-то вроде арки: два больших камня, стоящих вертикально, и один, лежащий на них, как перекладина.

– Местный Стоунхендж? – из последних сил пошутила Каггла, увидев странное сооружение.

– Это – один из порталов, – ответила проводница и, прищурившись, добавила: – Их ещё называют Провалами. Многие отдали бы всё, чтоб отыскать такое!