Хроники Шеридана

– Я ничего не понимаю! – прокричала она в трубку. – Куда ты пропал?– но ответом ей были громкие частые гудки.

***

…Судьба между тем посылала Гилленхарту всё новые и новые испытания. Как-то на рассвете вахтенные заметили на горизонте судно. Из разговоров юноша понял, что встреча не была случайной – пираты нарочно охотились за этим кораблем, на борту которого, как донесли Ла Мане шпионы с берега, было полно золота.

– Корабль принадлежит храмовникам, – охотно пояснил ему Харди. – Ох, и поживимся же мы!

Юноша ужаснулся:

– Вы не боитесь гнева святого Ордена?

– Мы с нашим капитаном никого не боимся! – хвастливо отвечал пират. – Не из таких переделок выходили!

Остальные члены команды были настроены не менее решительно. Пиратский корабль быстро настиг тяжёлое торговое судно.

– Поднять мой личный флаг! – распорядился Ла Мана. Приказание было исполнено тотчас – и на верхушке мачты затрепетал белый флажок с черной птицей.

…Когда все было кончено, палуба чужого корабля была скользкой от крови. Оставшихся в живых пираты загнали в трюм. Туда же отправились и захваченные сокровища. Разграбленное судно разбойники отправили на дно. Ночью на корабле воцарилась настоящая вакханалия. Победители на радостях перепились – среди захваченного груза было много бочек с вином – и между ними вспыхнула драка. Разделившись на несколько враждебных группировок, они устроили настоящую охоту друг за другом.

– Кого Бог хочет наказать, того он лишает разума… – шептал Юстэс.

Юный рыцарь не участвовал в захвате. Едва в воздухе взвились верёвки с крючьями, и самые отчаянные из головорезов полезли на выставленные копья, он встал у мачты, спокойно скрестив руки на груди: лучше принять смерть, если Господу угодно испытать его, чем пролить невинную христианскую кровь. И так простоял он несколько часов, не чувствуя ни страха, ни боли; только однажды глаза его встретились с горящими глазами Ла Маны – так, верно, горят глаза демонов в преисподней, – и душа его вновь наполнилась тяжелым свинцом ненависти. Теперь, кроме Фурье, у него будет ещё один заклятый враг.

Он и сейчас, прячась, не чувствовал страха, но хотел переждать и пробраться незамеченным к люку в трюм, где томились пленные. Но не успел: при свете смоляных факелов кучка пьяных пиратов во главе с капитаном вытащила пленников на палубу. Расправа была жестокой: то, что он видел днем, показалось бы мученикам детской забавой. Позабыв обо всём, Юстэс вышел из своего укрытия и, безоружный, бросился в толпу, окружившую очередную жертву.

– А-а… наш юный друг! – он неожиданно очутился лицом к лицу с капитаном. – Хочешь позабавиться? – Ла Мана с трудом ворочал языком. – Дайте-ка ему нож!

Юстэс почувствовал, как его отвага уступает место безысходному отчаянию: на руках у дюжих головорезов бессильно повис Али. Его глаза были закрыты.

– Подколи-ка свинку, братец! – продолжал капитан. – Уберите эту чёрную тварь! – заорал он, и тело Али швырнули за борт – легко, точно пустой мешок. Юстэс невольно подался вперёд, но сильные руки схватили его и развернули в другую сторону. – Смотри, кого я тебе припас, братец!

– Я не брат тебе!.. – выкрикнул юноша, чувствуя, как в груди от закипающей ярости плавится сердце.

– Правильно! – громовой хохот капитана перекрыл усиливающийся шум волн. – Нет у меня братьев, кроме дьявола! – и сатанинский смех его вдруг стал так страшен, что остальные пираты притихли. Далеко в ночи беззвучно сверкнула молния.

– Погода портится, капитан… – сказал кто-то. Словно в ответ на эти слова начался дождь.

Но Ла Мана точно ничего не слышал. Схватив юношу за рукав, он силой подтащил его к человеку, ничком лежащему на палубе.

– Поднимите эту падаль!.. – приказал он. Несколько пиратов поспешили исполнить приказание.

Лицо, шея, грудь этого человека представляли собой одну большую рану. Кровь струилась так обильно, что Юстэс даже не понял – молодой он или старый.

– Прикончи его! – велел капитан, протягивая ему кинжал.

Человек вдруг открыл глаза, и Юстэс замер, пораженный: он видел такие раньше только на византийских иконах… Холод металла обжег ему руку. Корабль сильно качнуло, и пленник, не удержавшись, обеими руками ухватился за капитана. Ла Мана тут же оттолкнул его, кровь истерзанного пленного испачкала ему лицо и руки.

– Чертов мерзавец!– брезгливо сморщился капитан, утираясь.

В глазах пленника появилось странное выражение: торжество, насмешка и жалость одновременно.

–Ты ещё вспомнишь нашу встречу… В другой жизни! – сказал пленный, и добавил неразборчиво ещё какие-то слова на чужом языке.

– Сомневаюсь, дружище, – дружелюбно оскалился Ла Мана. – Ты ведь сейчас отправишься в рай!.. Ну, а я вряд ли туда попаду!

– Я не убиваю безоружных! – проговорил Юстэс, и кинжал глухо ударился о палубу.

Но пленный вдруг упал на колени и, схватив брошенный им нож, вонзил лезвие себе в грудь.

– Вот гадёныш!– Ла Мана покачнулся и смачно плюнул в лицо самоубийцы. – Перехитрил… – договорить он не успел – кулак Гилленхарта запечатал ему рот.

Дюжина пиратов мгновенно повисла у юноши на плечах, со всех сторон посыпались удары.