Хроники Шеридана

Мама ещё висела на гвозде, но когда они уже подставили лестницу, старый гвоздь не выдержал, и с рёвом подбитого бомбардировщика несостоявшаяся прима рухнула вниз. Падать было невысоко, но она подвернула ногу.

Это имело самые неприятные последствия для Рио: Мама осталась дома. Видимо от сильного сотрясения ей пришло в голову проверить её тетради и дневник. Наверное, она просто хотела уделить дочери немного внимания, но не таким же образом, правда?..

***

Выскользнув, наконец, из дома под каким-то благовидным предлогом, Рио, не мешкая, отправилась к Холмам: ей хотелось поговорить с отцом Себастьеном. Из всех взрослых она только ему доверяла свои маленькие и большие тайны, и только ему никогда не врала.

Старик окапывал розы у церковной ограды.

– Здравствуй!– он был рад её видеть. – Похоже, что-то случилось?

Рио иной раз казалось, что Священник умеет читать чужие мысли. Она немного помолчала для пущей важности, а потом на одном дыхании выложила всё, что приключилось утром. Переведя дух, она умолкла: чего доброго он решит теперь, что она спятила! Священник коснулся сухой ладонью её лба, потом пригладил взъерошенные детские кудряшки.

– Скорее всего, тебе просто почудилось, – ласково сказал он. – Сын кондитера – хороший мальчик. Вы ведь ничем не баловались?.. – он пытливо заглянул ей в глаза. – Сегодняшние дети легко попадают в когти дьявола…

– Что мы, глупые? – обиделась Рио. – Мы даже не курим ещё!

– Ещё? – он невесело улыбнулся.

– Ну, я хотела сказать… – тут она запуталась, и подумал про себя: «Кстати, а почему?..» Священник точно почуял неладное и погрозил ей длинным тонким пальцем. Рио отвела глаза. – И всё-таки, – спохватилась она, – это было на самом деле! Было!.. И там кто-то шептал всё время – что-то про тени и про солнечный свет…

Если бы она в тот момент всмотрелась в лицо своего собеседника, то поразилась бы перемене, которая произошла с ним. Но Рио смотрела вдаль, где над излучиной реки темнел лес, а над лесом – серебрился рожок юного месяца.

– Тебе показалось… – ласково повторил он, и положил руку ей на голову.

Он говорил что-то ещё, его голос журчал, точно ручеек по камешкам, проникая все глубже, глубже и глубже в её сознание, завораживая, усыпляя… Глаза ребенка закатились, тело одеревенело. Рио стояла теперь перед ним, неестественно замерев и вытянувшись, напряжённая точно струна. Священник срезал едва распустившуюся розу и, осторожно вложив стебель цветка в её безвольную руку, легонько сжал ей пальцы.

– Ай!.. – вскрикнула она, очнувшись. – Какая колючая!

– Красивая… – поправил он тихо.

Срезав ещё несколько цветов, он протянул их девочке.

– Спасибо!

Рио поглядела на розы, потом на зеленеющую под ногами Долину. Далеко на западе плыли к закату сиреневые облака, подсвеченные понизу красноватым. Солнце почти скрылось. Потянуло прохладой. Запели сверчки, от реки доносилось лягушачье кваканье…

– Мне пора…

Священник провожал взглядом маленькую тёмную фигурку, пока она не достигла городских садов. Потом постоял немного, глядя на вечереющее небо. Его лоб прорезала новая морщинка: Зелёная Долина далеко не всегда была тихим и прекрасным местом. Только мало кто теперь помнил об этом. И мысли унесли его в далекое прошлое…

***

…Он летел, наслаждаясь неохватностью и покоем небесного простора. Внизу рваным пушистым ковром плыли подгоняемые ветром облака. Они скрывали собою горы и долины, курчавые девственные леса и политые людским потом крохотные лоскутки полей, редкие города, окружённые толстыми стенами, серебряные сабли рек и синие пятна озер… Там, внизу, было пасмурно, а здесь над облаками – ослепительно сияло солнце, и ему совсем не хотелось спускаться ниже – в хмурый день, пропитанный влагой дождя и мирскими заботами, бессмысленными и пустыми, как казалось ему с высоты…

В облаках стали чаще просветы, и вскоре бескрайняя водная гладь слилась у горизонта с небесным сводом. Он нашел взглядом маленький остров – светлую родинку на мерно вздымающейся груди океана – конечную цель своего странствия и, возможно, последнее своё пристанище.

Рожденный подземным вулканом, островок не успел ещё зарасти зеленью – он был совсем юным, но пролетающие птицы уже полюбили его песчаные пляжи. А какие закаты рождало новому ребенку Земли уходящее солнце!.. А как ласковы были с ним волны!.. И тысячи его белых песчинок ночами гляделись в бездонную высь, мечтая когда-нибудь тоже стать звёздами.

Только напрасно всё – между островком и небом несокрушимой преградой встала Башня. Так похожая на песочный замок, что любят строить дети у кромки воды, она упиралась своим острием прямо в небеса, бросая им вызов, – такая же гордая, одинокая и самонадеянная, как и её создатель. Ей предстояло стать приговором – острову, небу, тем двенадцати, что слетались к ней сейчас, – приговором всему сущему. И началом нового…

Он опустился на песок, поднялся по ступеням и коснулся рукой прозрачного диска, висевшего на стене у высокой арки, служившей входом: чужой не смог бы попасть внутрь – диск и арка были связаны заклятьем.